Бильдерберги: перезагрузка. Новые правила игры на «великой шахматной доске»

В обнародованной энциклике Fratelli Tutti основной акцент был сделан на социальной проблематике, прежде всего на имущественном неравенстве. Тем не менее, ее содержание было созвучно посланию по случаю Всемирного дня молитвы о защите Божьего творения в том, что полностью отчленяло экономику от этики, а этику привязывало к экологистской парадигме. Нельзя сказать, что Франциск в этом тексте ставит этику с ног на голову по лекалам «Бомбы народонаселения» Пола Эрлиха и подобной неомальтузианской классики, поскольку человек все же ставится здесь выше животного: «Если нас беспокоит вымирание некоторых видов, то еще больше нас должно беспокоить то, что в некоторых частях нашего мира отдельные люди или народы не могут развить свой потенциал и красоту из-за бедности или других структурных ограничений. В конце концов, это обедняет нас всех». Однако критика капитализма в этом тексте, особенно привлекшая внимание отечественных интерпретаторов, прямо связана с экологистским («консервационистским») пафосом: «Часто голоса, поднятые в защиту окружающей среды, замалчиваются или высмеиваются, используя, по-видимому, разумные аргументы, которые являются всего лишь ширмой для особых интересов… …Право некоторых на свободное предпринимательство или рыночную свободу не может заменить права народов и достоинство бедных или, если уж на то пошло, уважение к природной среде». И наконец, в одном ряду с педалированием невинности жертв военных конфликтов сама суть войны у Франциска намертво привязана к образу экологической катастрофы: «Поскольку условия, благоприятствующие развязыванию войн, вновь усиливаются, я могу лишь повторить, что война – это отрицание всех прав и драматическое нападение на окружающую среду».

Энциклика содержит отдельный пассаж, посвященный примитивным народам, которым присвоена особая добродетель: «Коренные народы, например, не противятся прогрессу, однако у них иная концепция прогресса, зачастую более гуманистическая, чем современная культура развитых народов. Их культура не предназначена для того, чтобы приносить пользу сильным мира сего, тем, кто стремится создать для себя подобие земного рая. Нетерпимость и неуважение к коренным народным культурам-это форма насилия, основанная на холодном и осуждающем взгляде на них. Никакие подлинные, глубокие и прочные изменения невозможны, если они не исходят из различных культур, особенно из культур бедных. Культурный пакт избегает монолитного понимания самобытности конкретного места; он предполагает уважение разнообразия, предоставляя всем возможности для развития и социальной интеграции». В другом абзаце Франциск настаивает на открытости примитивных обществ, мягко критикуя «тематические парки» и очевидно, подозревая в них колониалистский пережиток: «В то же время… что у меня нет намерения предлагать “полностью замкнутый, исторический, статичный ”индигенизм», который отвергал бы любое смешение, ибо наша собственная культурная идентичность укрепляется и обогащается в результате диалога с теми, кто не похож на нас».

В пространном тексте из 287 абзацев, на треть посвященного социальному диалогу с лейтмотивом «добро должно быть без кулаков» (подчеркивая иносказательность слов Христа «не мир я вам принес, но меч»), всего в двух местах упоминается об экономике, практически отождествляемой с действиями заведомо своекорыстных хозяйствующих субъектов. “Политика не должна подчиняться экономике, а экономика не должна подчиняться диктату парадигмы технократии, основанной на эффективности… Экономика без политики не может быть оправдана, поскольку это сделало бы невозможным выбор других способов решения различных аспектов нынешнего кризиса. Здоровая политика… способна реформировать и координировать институты, продвигать лучшие практики и преодолевать чрезмерное давление и бюрократическую инертность… Мы не можем ожидать, что экономика сделает это, и мы не можем позволить экономике взять на себя реальную власть государства».