Читаем Билет в никуда полностью

Билет в никуда

– Ничего страшного. Я не стану допытываться. Спасибо за то, что показали мне все это. По-моему, вы прекрасно поработали, и я не собираюсь выпихивать вас из теплицы. И дело не в том, что на мне гора экспериментов и только пятнадцать месяцев на то, чтобы их осуществить, а в довершение еще следить за тем, чтобы все были сыты. Если хотите, можете просто и дальше заниматься тем, чем занимались, в каких угодно объемах. – Закрыв банку крышкой, Айла задвинула ее на полку. – Тогда у меня останется больше времени на науку. Я не намереваюсь наваливать на вас работу, но если вы ничего не имеете против, мы договоримся?

– По-моему, справедливо. Главное, чтобы никто не оставлял какое-то дело несделанным, положившись на то, что его сделает кто-либо другой. Хорошо. Договорились.

Фрэнк протянул кулак. Это движение было естественным, привычным, но Айла лишь недоуменно уставилась на него. Отдернув кулак, Фрэнк направился к трапу.

Он может выдать себя по-разному, не только словами, а просто своими действиями, просто тем, какой он есть. Фрэнк отправился понажимать еще кое-какие кнопки и по пути встретил других астронавтов, Леланда и Юнь: они выглядели невозможно идеально. Здоровые, в отличной физической форме, поглощенные делом, воодушевленные: полное физическое, эмоциональное и психологическое равновесие.

В то время как самому Фрэнку и его товарищам-заключенным было далеко до этого. «Одноразовые макаки», которым нужно было продержаться ровно столько, чтобы сделать свое дело. Они пробуждались, болели, голодали, мучились жаждой, спорили между собой, работали на износ и безропотно сносили оскорбления.

А должно все было быть вот так. И так могло бы быть, при некотором старании. Будьте вы прокляты, «Ксеносистемы»!

Задернув за собой занавеску кабинки, Фрэнк спустил комбинезон до колен. Сев, он оперся локтями на колени и обхватил лицо руками. День первый из пятнадцати месяцев. Он так долго ждал этого. Так долго, и вот теперь, когда это наконец случилось, он больше не знал, хочет ли по-прежнему это.

– Ланс! – Это был Леланд, за занавеской.

– Дай мне пять минут, хорошо?

Проклятие. Этим всегда славился Деклан – подкарауливал людей в сортире, и за это все его не любили.

Тишина, затем:

– Становится лучше. Только и всего. Становится лучше.

Фрэнк услышал удаляющиеся по коридору шаги. Действительно, только и всего.

Но так ли это? Правда ли становится лучше? Или же накопившаяся тяжесть всего того, что он видел, сделал и пережил, сломает его? Достаточно оказалось лишь появления новых людей, которым он был нужен за свои навыки и опыт, которые хотели подружиться с ним, готовы были проявить доброту и терпение, которые не собирались его убить, не собирались копаться в его сломанной душе.

Эти боги, спустившиеся с небес, оставались так высоко, что Фрэнк не знал, как ему быть.

Только не расплакаться. Определенно, только не расплакаться. Дышать глубоко и размеренно. Моргать, прогоняя слезы.

Фрэнк подергал нужные ручки и нажал нужные кнопки, затем вымыл руки и застегнул молнию комбинезона. Он решил делать то, что только и мог делать. Идти дальше и надеяться, что, как сказал Леланд, станет лучше.