Билет в Зазеркалье

Но на самом деле, хоть день выдался долгий и полный событий, она не устала. Просто ей требовалось о многом подумать.

Например, о том, как жить дальше.

На глаза навернулись слезы, и Инна мысленно себя обругала. Может, ей стоило принять условия, предлагаемые Генычем, и забыть обо всем, как о страшном сне?

Нет, не стоило.

И не только потому, что он забрал у нее то, что по праву ее (и это прекрасно знал сам Геныч), а потому что она не могла позволить ему лишить Женечку того, что причиталось ему.

Потому что, забрав это у Женечки, Геныч хотел передать все своему сыну — своему единственному сыну.

Инна почувствовала, что начинает ненавидеть этого младенца.

Проснувшись, Инна посмотрела на часы и обнаружила, что около пяти утра. Она отправилась в ванную, а потом на кухню, и когда Мила Иосифовна проснулась в начале седьмого, на столе уже красовался завтрак, а Инна, попивая дымящийся кофе, как водится, черный, обжигающий, без молока, уже облаченная в деловой костюм, просматривала последние новости по мобильному.

— Доброе утречко! — всплеснула руками Мила. — Когда же вы успели подняться?

— Рано, — ответила с улыбкой Инна. — Оладушки у меня не вышли, поэтому приготовила жареный хлеб. Надеюсь, понравится.

Мила Иосифовна, суетясь, закрутилась на кухне, а Инна усадила ее на табуретку и сказала:

— Не надо, я все сделаю. Это ваш дом, в котором мы гости, так что расслабьтесь и получайте удовольствие!

Она налила хозяйке кофе, пододвинула тарелку. Мила запричитала:

— Я сегодня проспала, обычно встаю не позднее половины шестого… Просто мы вчера, точнее уже сегодня, допоздна сидели. С Олесей болтали, она такая хорошая девочка оказалась…

— У меня иные и не работают, — усмехнулась Инна.

Мила Иосифовна всплеснула руками:

— Работа! Я же опаздываю! Сейчас такие пробки будут, нам надо пораньше выехать…

Инна, подливая ей кофе, заметила:

— Ну, так как работаете вы в моем журнале, то ничего страшного. Возьмете до конца недели дополнительный оплачиваемый отпуск.

— А мне дадут? — спросила недоверчиво Мила.

— Уже дали! — с усмешкой ответила Инна.

Вскоре подтянулась Олеся, доложившая, что Женечка спит без задних ног. Инна и ее накормила завтраком, а потом, заглянув в зал, где на тахте спал, разметавшись по простыням, Женечка, погладила его по волосам и поцеловала.

«К чему эта телячьи нежности, мамочка!»

Инна поправила подушку, снова поцеловала сына и вышла, притворив раздвижные двери.

— Я еду во «Всякую литературную всячину». Оттуда к адвокату, у меня с ним встреча в десять. Не знаю, как долго продлится, буду держать вас в курсе. Вы мне тоже пишите…

— Тогда мой автомобиль возьмите! Непременно! И никаких возражений! Или вы что, на метро ехать намерены?

А почему бы и нет? Как давно она не ездила в Москве на метро?

Давно.

Инна посмотрела на свой смартфон и подумала, что люди Геныча наверняка отслеживают ее передвижение и, не исключено, читают ее переписку.

Значит, надо бы завести новый мобильный.

— А вас я оставлю с Женечкой. Я ведь могу…

Мила Иосифовна и Олеся в один голос заверили, что может.

Поколебавшись, Инна добавила:

— Мне очень жаль, что вы тоже оказались в водовороте событий, но уже ничего не поделаешь. Не знаю, как все сложится, но… — Она запнулась и добавила: — Следите за Женечкой. Мало ли что. На улицу пока что лучше не выходить…

Мила Иосифовна решительно заявила:

— Да, знаю, меня же прямо у подъезда тогда похитили! Олеся за продуктами смотается, а я тут с Женечкой останусь. На улицу мы выходить не будем.

— Лучше вы сходите, а я останусь, — возразила Олеся. — А то я не знаю, где у вас тут супермаркет.

— Да тут за углом! Его даже из окна видно! — ответила, горячась, хозяйка квартиры.

— Все равно, — не сдавалась девушка, — вы там лучше ориентируетесь. А Женечка привык со мной сидеть, он меня знает…

— А меня, значит, не знает? Женечка теперь меня тоже очень хорошо знает, даже бабулей называет! У бедного малыша ведь своей родной бабушки нет…

Инна, прихватив запасной ключ от квартиры, а также ключ от автомобиля Милы, осторожно вышла в общий коридор, защелкнув за собой дверь и для верности три раза дернув ручку. Она знала, что может полностью положиться на Милу и Олесю — и то, что они опять с утра пораньше устроили свою классическую склоку, только подтверждало то, что они были небольшой, но дружной семьей.

Той семьей, которую Геныч пытался уничтожить. И которую — Инна дала себе клятву — она уничтожить не даст.

Уж лучше она уничтожит его самого.

Уже подъезжая к зданию, в котором располагался офис «Всякой литературной всячины», Инна заметила, что что-то явно неладно. Перед особняком были припаркованы автомобили с мигалками, суетились люди.

Инна, уже не сомневаясь, что именно это значит, припарковавшись, вышла из салона и громко хлопнула дверью.

Что же, если Геныч хочет войну, то он ее получит.