Биография кота Василия Ивановича, рассказанная им самим

«Черт возьми! – подумал я спустя потом несколько времени, когда вопрос, произнесенный царицею моей души: «Что ты так задумался?» – привел меня опять в себя. Черт возьми! – сказал я про себя. Да что ж такое, что я изменил своей жене?.. Эка беда! Я не женщина! Жена, полюбив другого, отдается ему вся: она уже потом не жена мужу, не мать детям и не хозяйка в доме, она чужая женщина… Она до того, вон, видите, пропитывается посторонним элементом, что впечатление от первого мужа остается у нее даже на некоторое время и тогда, когда судьба покроет ее вдовьим черным покрывалом и когда место первого адоратера заступит другой… А мужчина что? С мужчины любовь как с гуся вода… Вышел на улицу от своей разлапушки – и все забыто, все осталось там, у нее, за воротами… Это и причина, что женщина не может сравняться с ними в супружеских правах, и потому никогда не может быть для нее торжества эмансипации плоти.

Видите ли, мужчина, и «пошалив», остается тем же отцом семейства, тем же супругом, той же доброй рабочей лошадью; ну да, словом, он… не принесет домой ребенка, ибо не родит… очень просто».

Когда я, простившись с моей донной Кларой, направился было домой и вылезал из слухового окна на чердаке, на меня напали три кота. Правда, я задал им трепку, у каждого из них осталось по знаку на роже: у одного прокусил насквозь верхнюю губу и на животе так ему расчистил, как будто там рожь молотили; но зато и они, подлецы, меня порядком пощипали. Явлюсь к своей хозяйке. Думаю: с какими-то глазами я покажусь ей?..

– А-а! Рыжий потаскун! Говори: где шатался?.. – Такими приветствиями огорошила меня наша кухарка, когда я вошел в кухню. – Чего таращишь лупы-то? Думаешь, я говядины дам?

Я завертел хвостом и хотел улыбнуться.

– Как же!.. – продолжала она. – А не хочешь ли шиш?.. Покажи-ка рожу-то… Матушки! Да он весь в крови… – чуть не вскрикнула она, и тут же рассмеялась. – Кто это тебе уши-то обкусал? Поделом, не водись с котами, не шляйся по ночам!..

«Жены нет», – проговорил я про себя и заглянул под печку…

– Бессовестный!.. – послышался оттуда слабый голос моей благоверной. – Знает, в каком находится жена положении, и пропадает по целым дням из дому… (Я уже упомянул, что жена моя ходила напоследях.)

– Что ж я могу помочь тебе в твоем положении?.. – отбояривался я.

– Сделает ли это хоть один порядочный муж? – продолжала она упрекать.

– Старая история!.. – отговаривался я. – Выдумай что-нибудь дельное.

– Где шатался? В каких странах был? Наблюдал, небось, как крыши красят, подряд, скажешь, снял?..

Я начал оправдываться и чуть было не дернул, что, мол, в преферанс проиграл с приятелями, – любимая отговорка некоторых мужей, – чуть, говорю, было не дернул этой уловки, но, к счастью, остановился…

Было мне тоже труда выдумывать правдоподобную причину, что у меня нет половины ушей!.. Уж я и то, и другое сочинял – нет, не годится!.. Если б я пил водку, то мог бы отвертеться хоть тем, положим, что был немного во хмелю, крысы объели (тоже, нечего сказать, красивое оправдание для кота: крысы уши обкусали!). Но я, как вы сами знаете, принадлежу к обществу трезвости, и если б был человеком, то мог бы одним поведением составить себе карьеру, дослужиться чинов и крестов, и потом поехать в Москву и жениться на богатой невесте; а тут и этого оправдания нельзя было сделать…

Напоследок решил. Скажу, думаю, что молнией опалило… Так и сделал.

– Ты эдак, – возразила моя супруга, – бедный, когда-нибудь весь сгоришь из-за своих кощенок.

– Не веришь, – говорю, – так возьми сегодняшнюю «Полицейскую газету»… (Я знал, что жена моя не умеет читать, хоть и скрывает это от меня, и налег на это обстоятельство.) Возьми, – говорю, – полицейскую ведомость, – там напечатано в подробности, как при этом загорелся сенник, но успешными действиями вскоре прибывших к месту происшествия пожарных команд пожар тотчас же был потушен; сгорели только смежный с сенником каменный дом, а соседний деревянный разобран до основания; и там же прибавлено, что из дознания усмотрено, что причина пожара произошла от молнии; только не упомянуто, что от громовой стрелы… Прочти, – говорю, – я принесу газету. Хочешь?..

– На что мне твоя газета… – увертывалась моя дражайшая половина.

– Нет, ты прочти, тогда по крайней мере поверишь. Принесть?..

– Стану я читать всякий вздор, какой там и пишут и печатают.

– Ба! Да вот, кстати, и нумер этот… – продолжал я врать… и зашелестел ногами по валявшемуся на полу листу. – Ступай сюда, к свету.

– На что я пойду? Я не могу пошевелиться…

– А, ну так не говори!..

Тем дело тогда у нас и кончилось!..

Того же дня, к вечеру, супруга моя благополучно разрешилась семью ребятами… У вас, читатель, верно, не бывает такого плодородия, а у нас, так сразу сделаешься отцом семейства… Весело!..