Биография отца Бешеного

— А ты как думал? Ты порочишь советский строй, а тебя за это должны по головке гладить? Откажешься с нами сотрудничать — сядешь за решетку и так и сгниешь в тюрьме!

Этот холеный хлыщ настолько вывел меня из себя, что я уже не мог сдерживаться.

— И не надейся, мразь, я еще поссать успею на твою могилу! — со злостью воскликнул я.

На этот раз не выдержал Истомин:

— Что ж, сам напросился! — зло процедил он и кого-то позвал.

Через минуту вваливаются трое здоровяков: в Бутырке их называют «веселые мальчики». Ни слова не говоря, они начинают очень профессионально молотить меня по корпусу. Несколько минут я стоически держался, но понял, что они запросто могут отбить мои внутренности. Какой выход? Соглашаться на условия этого ублюдка и навсегда потерять уважение к самому себе? Никогда! Вдруг пришло озарение: прикусив губу, я поднакопил во рту крови и картинно упал, будто потеряв сознание и пуская кровь из угла рта.

— Пока хватит! — приказал Истомин. — Кажется, перестарались… Он не окочурится здесь?

— Не беспокойтесь: выживет, хотя и будет харкать кровью, — с усмешкой заметил один из них…

— Отвезите его в КПЗ!..

Меня подхватили, усадили в милицейский «уазик» и вскоре бросили в небольшую камеру, кажется, седьмого отделения милиции. Почти сутки никуда не дергали, никого ко мне не подсаживали, а я с надеждой ждал, что меня вот-вот освободят, как только соседи дозвонятся П. А. Олейнику или моей приятельнице Виктории Стенберг, которая наверняка что-нибудь придумает.

Откуда мне было знать, что Олейнику вовсе не до меня: сначала похоронил жену, а потом его отправили в отставку. С Викторией и того хуже: услышав о моем аресте, она действительно собралась помочь и попала к следователю Истомину, который издевательски расхохотался ей в лицо:

— Вы уже не первая, кто мечтает вытащить этого насильника из ямы, в которую он попал! Ну и ну! — вволю веселился Истомин. — Изнасиловал одну бедную девушку, и три другие бросаются ему на помощь! Интересно, чем это он вас к себе привязал? Видно, трахал от души…

И с издевкой рассказал о двух других моих приятельницах: Наташе и Лиле, которые, узнав от соседей о моем аресте, кинулись меня спасать. Представляете, каково было услышать это каждой из них? Чего Истомин и добивался! Вряд ли кто из них, прекрасно зная меня, поверил в историю с изнасилованием: скорее всего разозлились, что не стали единственными в моей жизни. В конце концов, как в каком-то дешевом водевиле, они перезнакомились, подружились и позднее, получая от меня письма, вволю повеселились, пересказывая друг другу их содержание. Да, понимаю, в них говорили обида и ревность, однако мне кажется, что коль скоро каждой из них было хорошо со мной, то почему не помочь человеку в столь трудную минуту жизни? Хотя бы в память о всем том хорошем, что связывало нас! Помочь, а потом уже и высказать свои претензии, а может быть, и презирать.

Доброты хватило только у одной, названной именем, которое всегда было для меня святым, Наташа! Именно Наташа ответила на несколько моих писем и хотя бы морально поддержала меня. Именно она, видно пожалев меня, описала, как они от души веселятся, перечитывая вместе мои письма из зоны…

Если кому-то из них случайно попадется эта книга, они, надеюсь, поймут, как хитроумно их вывел из игры и даже натравил на меня следователь Истомин. И, вновь пообщавшись друг с другом, им не захочется больше веселиться и хотя бы немного станет стыдно за прошлое. Единственной виной человека, который искренне был влюблен в каждую из них, была боязнь обидеть! Если не поймут, Бог им судья… Во всяком случае, сейчас я уже не держу на них зла…

Тогда, сидя в КПЗ и не имея никакой информации, я ломал голову до боли. И все надеялся и ждал, что вот-вот кончится этот кошмар. Но ближе к вечеру появился мой мучитель.

— Ну что, одумался? — спросил он и участливо добавил: — Согласись, подпиши и свободен как птичка! Разве тебе здоровья не жалко?

— Да пошел ты на… и соси болт пожилого зайца! — Я с огромным удовольствием перешел на уличный лексикон, добавляя из прошлого тюремного опыта.

На этот раз меня били более основательно, не слишком заботясь о внешнем виде… Через день снова, потом еще и еще… В какой-то момент понял, что больше не выдержу, и решил покончить с собой. Но как? Отобрали даже шнурки. И тут я вспомнил, как один зек в прошлый раз рассказывал, что один его приятель проглотил заостренную ложку, его увезли на больничку, где он и умер на операционном столе: ложка повредила желудок, вызвав обильное кровотечение…

Чудом мне удалось заныкать алюминиевую ложку и ночью, заточив ее о каменный пол, я попытался ее проглотить, но влезал только черенок, а дальше получался такой кашель, что запросто мог привлечь внимание вертухая. Ограничился черенком, отломав черпак. Во время очередного избиения на следующий день так резануло в животе, что я от болевого шока потерял сознание. Очнулся в машине «Скорой помощи». Позднее выяснилось, что начальник КПЗ испугался ответственности и вызвал «скорую».