Биография Воланда

«Дорогой т. Каганович!

Мне 29 лет. Я сын пастуха-украинца. Отец и сейчас работает в колхозе плотником. Десяти лет я ушел из дому и в течение 4-х лет объездил Европу, Азию, Африку и Северную и Южную Америку, в различных ролях, начиная от юнги и кончая уличным певцом при слепом гитаристе-итальянце. С 15 до 16 лет был добровольцем в Кавдивизии Котовского. С 18-ти лет начал печататься. В 1926 году издал первую книгу. Книга была встречена очень положительно в критической литературе. Но в это же время попал под влияние Есенина. Испортился. После выхода 2-й книги в 1931 году, от имени государства, органами ОГПУ был выслан в Астрахань на исправление. Через 3 года вернулся сюда и получил московскую прописку… Остался без крова. Союз писателей от меня отрекся. Печатать и принимать на службу меня остерегаются по соображениям бдительности, хотя я исправлялся даже не по контрреволюционной статье. Мне совершенно не дают возможности реабилитировать себя в литературе. А в быту, хотя и все видят, что я исправился, — я бездомен. Ночую у кого придется, к каждому отдельно приспособляюсь, почти пресмыкаюсь. Я хочу жить полнокровно, как все, и работать полноценно. Укажите выход, т. Каганович. Уж дальше мне „ехать некуда“.

Иван Приблудный»[91]

2

Однако что означает его маршрут преследования дьявола-иностранца-шпиона? Согласно сюжету романа, после смерти Берлиоза Бездомный преследует подозрительную троицу из Воланда, Регента и кота по Спиридоновке до Большой Никитской, там теряет всех, за кем шел, и далее уже следует по Садовому кольцу.

Почему маршрут пролегает именно так, а никак иначе?

На это есть неожиданное топографическое объяснение. В 1680 году на Козьем болоте патриарх Иоаким повелевает устроить запруды. Из них получаются три пруда. Их можно встретить даже на картах Москвы середины XIX века. Сегодня из них сохранился только самый большой пруд — Патриарший, который также назывался и Синодальным, конечно же, после ликвидации Петром I патриаршества и учреждения Синода. В водоемах тех старинных Патриарших прудов разводили рыбу[92]. Но вот что любопытно и имеет прямое отношение к маршруту Воланда и Бездомного. Именно из этого пруда, а до него из Козьего болота, вытекал ручей Черторый. Именно он и придал странную изогнутую форму улице Спиридоновке. Ручей протекал от пруда, по оврагу, ставшему улицей, к стенам Белого города, ставшим бульваром, а в нашем случае Никитским бульваром, и далее вдоль них тек в сторону Москвы-реки, где и впадал в нее, образовывая небольшую болотистую дельту, которая и называлась Чертольем.

Получается, что руслом этого ручья преследует Бездомный Воланда до района Волхонки, которая до 1658 года называлась Чертольской, по урочищу Чертолье. Версии, откуда возникло такое название, имеют отношение к повороту сюжета романа и отсылают нас непременно к фигуре «лукавого», или, собственно, Воланда.

Считается, что Чертолье связано с именем ручья, который вытекал когда-то из Козьего болота. От ручья вроде бы и пошло имя оврага, который называли Черторый. И даже сегодня об этом месте напоминает Чертольский переулок. В самом названии того древнего оврага сочетаются два слова: «черт» и «рыл».

Знал ли все это Булгаков? Был ли он посвящен в топонимику этих, скажем так, особых мест? Да. И об этом у нас имеется мемуарное свидетельство завлита «Красного театра» Елены Шереметьевой.