Биография Воланда

Финал, связанный с чтением мыслей засыпающего Понырева-Бездомного, — это не только последняя точка романа, для нас это и мост к еще одному странному человеку, который не был героем романа Булгакова, но который, как и Иван, знал Воланда. Но не в литературном, а в человеческом смысле. О присутствии в судьбе автора этой личности мы знаем из мемуаров Белозерской и имеем даже намек, посланный нам этой историей в момент обыска, когда у Булгакова был изъят анонимный труд «Чтение мыслей».

Глава 8. Тамплиер и медиум

1

Булгаков жил в эпоху, когда Алексей Толстой написал «Золотой ключик», в котором зашифровал историю взаимоотношений Блока, Мейерхольда и Менделеевой, скрыв подлинный смысл за холстом, натянутым перед таинственным порталом. Сам Михаил Афанасьевич прибегал к приему «кодирования» в «Театральном романе», укрывая своих знакомых за псевдонимами и рассчитывая на понимание читателем, кто есть кто.

Нечто подобное он предпринял и в «Мастере и Маргарите». Мы уже видели, как Берлиоз и Бездомный оказались поэтами Бедным и Приблудным. Нечто подобное произошло и с фигурой Воланда. Хотя он и наряжен автором в одежды чернокнижника, фокусника-гипнотизера, предводителя адских сил, он имеет слишком много личностных черт. Тот, кто начинал вдаваться в поиски образа, отмечал у Воланда наличие оперности в поведении. Это, возможно, и так. Но в данном случае это еще одна форма грима для подлинника, имя которого раскрывать было опасно.

В романе есть немало указаний, где находится ключ квеста по поиску истинного Воланда. Этот перст указующий возникает всякий раз, когда неожиданно Воланд обращается к Коровьеву, удостаивая его неожиданным титулом:

«— Мне необходимо видеть гражданина артиста.

— Как? Так-таки его самого?

— Его, — ответил буфетчик печально.

— Спрошу, — сказала, видимо колеблясь, горничная и, приоткрыв дверь в кабинет покойного Берлиоза, доложила: — Рыцарь, тут явился маленький человек, который говорит, что ему нужен мессир».

Или:

«— Да, — заговорил после молчания Воланд, — его хорошо отделали. — Он приказал Коровьеву: — Дай-ка, рыцарь, этому человеку чего-нибудь выпить».

Есть только один вид рыцарей, которые по преданию были связаны с дьяволом и не по преданию были обвинены в сотрудничестве с ним, за что в большинстве своем казнены.

Это случилось в начале октября 1307 года, когда король Франции Филипп IV разослал по всем городам страны конверты с запечатанным приказом. Вскрыть документ полагалось 12 октября. В секретном послании излагался план действий по нейтрализации ордена тамплиеров на всей территории Франции.

Могущественный орден возник во время крестовых походов как охранный отряд пилигримов в Святую землю. Они брали средства паломников на хранение и впервые придумали банковские чеки: нововведение сделало впоследствии орден невероятно богатым. Рыцари имели и репутацию сообщества людей без страха и упрека.

Само название ордена происходило от французского «le temple» — храм. Имелся в виду храм Соломона, каковым рыцари считали мечеть Аль-Аксу в Иерусалиме. Там после завоевания Иерусалима находилась резиденция рыцарей. Претензия на то, чтобы считать это место храмом Соломона, была в некотором смысле обоснована: место постройки мечети можно считать вполне историческим и древним.

По легенде, якобы под храмом, или под так называемой конюшней, в катакомбах, каковые там действительно есть, тамплиеры смогли обнаружить голову Иоанна Крестителя. С этими же раскопками молва связывала и обнаружение тамплиерами чаши Грааля и даже Ковчега Завета.

И вот в пятницу, 13 октября 1307 года по всей Франции были арестованы около пяти тысяч тамплиеров — от великого магистра до рядовых рыцарей-храмовников.

Пятница фигурирует и в романе Булгакова в связи с событием важным и вполне себе мистическим посланием жертвы: «Меня только что зарезало трамваем на Патриарших. Похороны пятницу, три часа дня. Приезжай. Берлиоз».