Биологическое обоснование пессимизма

Все живое обречено на выполнение неисполнимой задачи: вечно идти вперед, вечно быть неполным, незаконченным и потому умирать; вот где действительная, настоящая бесконечность и безграничность. Всякое органическое существо, все живое не может достигнуть цели, и потому вполне прав великий Гете, своим гением натуралиста и поэта предугадавший на много вперед основной закон биологии; Гете сказал: „цель жизни сама жизнь“; действительно, жизнь имеет одну цель — рост, увеличение, а рост и увеличение есть жизнь; цель жизни на нашей планете достижима только до известной степени и потому все живое обречено на уничтожение. Жизнь есть просто непонятное нашему уму движение с бесконечной энергией; сила жизни так велика, так безгранична, что мы даже представить себе не можем; в самом деле „зерно горчичное“ может наполнить собою всю землю, так непостижимо много в нем силы. Хотя я и не намерен делать метафизические выводы из вышеизложенного, но считаю необходимым заметить, что „зерно горчичное“ прямо опровергает наши воззрения о материи и силе; в этом маленьком зерне достаточно силы, чтобы впитать в себя и в свое потомство беспредельные количества химических соединений; оно может произвести бесконечно большие видоизменения во внешнем мире.

Борьба за существование — это великое открытие Дарвина, ужасна потому, что в ней нет победителей, а только, побежденные: сколько бы овец ни съел лев, ему будет этого мало; если он и удовлетворит свой голод, то ненасытимый голод жизни скажется в неудовлетворенном половом чувствовании. При хорошем питании один лев может произвести многочисленное потомство; забывают,что для одного льва мало одной львицы — количество семени у него приблизительно такое же, как и у собаки, и если лев довольствуется одной львицей, то это последствие того вечного голода, на который обречены плотоядные. Ежели-бы лев мог жить, как он должен по своей натуре, то через несколько десятилетий он и его потомство умерло-бы с голода. Если одна особь или одна пара и может быть всегда победительницей, то все-таки она будет побеждена в своем потомстве.

Правда, громадное большинство растений и животных борется за непосредственное существование — и это понятно; жить дано не многим, почти все живое только прозябает, существует, и все живое должно прежде всего оберегать свое существование. Но если мы представим себе остров, по своим климатическим условиям наиболее благоприятный для жизни, посеем там несколько растений и поселим несколько пар животных — все равно каких — тотчас-же между всем живым начнется борьба, потому что на таком острове все начнет „плодиться и множиться“, и потому всего острова будет недостаточно для одного растения, для потомства одной пары. Самые идеальные внешние условия не могут прекратить борьбу за жизнь, потому что то, что не имеет предела, конца, не может быть удовлетворено. Такие условия могут прекратить борьбу за существование, но не за жизнь; борьба за жизнь есть внутреннее свойство всякого живого существа; борьба за жизнь так-же постоянна и беспредельна, как беспредельна жажда, потребность жизни всякого существа; весь мир мал для одного „зерна горчичного“.

Если и можно мечтать о прекращении или, по крайней мере, ослаблении борьбы за существование, хотя-бы между людьми, то борьба за жизнь, как выражение, прямой вывод основного закона жизни, вечна и беспредельна, как сама жизнь. Органическая материя при своей ненасытимости, при своей вечной жажде жизни принимает бесконечно разнообразные формы, в которых может бороться с окружающей средой. Только с этой точки зрения нам попятно бесконечное разнообразие живой материи. Бесконечное разнообразие живых существ может быть объяснено только этой ненасытностью живой материи. Чтобы жить, т. е. беспредельно поглощать из окружающей среды, органическая материя должна была принять бесконечно разнообразные формы, так как, только благодаря этому разнообразию, она может поглощать из окружающей среды все, что может дать эта среда.