Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки

Но есть еще один уровень. Продажу пирогов можно изменить, не меняя рецепт или вкус, а с помощью рекламы, упаковки, даже идеи, что пирог – это роскошь. Иногда продажи обращены к конкретной аудитории – вспомните, к примеру, исламскую сеть «Пекарня для черных мусульман» или сеть ресторанов Chick-fil-A с идеологией христианского фундаментализма. В этих случаях и рецепты, и вкусовые особенности продукции менее важны при покупке, чем идеологические соображения.

И вот в многоуровневом отборе находится место для неогруппового – какие-то наследуемые черты могут быть неадаптивными для особи, но полезны для всей группы. Здесь крупными буквами прописаны сотрудничество и просоциальность, они появляются, когда приверженцы стратегии «око за око» должны найти друг дружку среди толпищ вечных «Всегда обманывай». Говоря формальным языком, хотя А и одерживает победу над Б, но группа Б побеждает группу А.

Вот превосходный пример неогруппового отбора. Вы фермер и хотите, чтобы ваши куриные коллективы откладывали как можно больше яиц. Выберите из каждого коллектива самую яйценоскую несушку, объедините таких суперкуриц и ждите в надежде, что новая группа даст вам суперкладку. Но вместо этого вы получаете довольно жалкий результат{581}.

Почему несушка оказалась в своем коллективе самой продуктивной? Потому что она клевала тех, кто пониже рангом, доводя их до стресса и снижая у них плодовитость. А если этих куриных фурий свести вместе, то оставшиеся несушки превзойдут их по числу яиц.

Мы по-прежнему далеки от мысли, что животные поступают во благо своего вида. Но имеем в виду, что бывают обстоятельства, когда признак, увеличивающий приспособленность отдельной особи, оказывается невыгодным, если его приобретают все особи в группе или если той приходится конкурировать с другой группой (например, за экологическое пространство).

Идея неогруппового отбора встретила серьезное сопротивление. Отчасти оно порождалось глубинным неприятием, которое в устах старой гвардии звучало примерно так: «Превосходно! Сначала мы изымаем все сезоны программы Wild Kingdom, а потом строим глазки групповикам?» Но более сильную аргументацию представили те, кто отличает старый групповой отбор от его обновленной версии, полагая, что групповой отбор существует, но исключительно редок.

Возможно, в мире животных все так и обстоит. Но у людей неогрупповой отбор разворачивается широко и последовательно. Группы конкурируют за охотничьи территории, пастбища, источники воды. В культурах преувеличивается размах межгруппового отбора и преуменьшается сила внутригруппового, и то и другое с опорой на национализм, религиозную нетерпимость, расовую дискриминацию и т. д. Уже упоминавшийся Сэмюель Боулз из Института Санта-Фе подчеркивал значение межгрупповых конфликтов, таких как войны, для становления внутригрупповой кооперации (это парохиальный, т. е. направленный только на Своих альтруизм). Он называл межгрупповые конфликты «повитухой альтруизма»{582}.

Большинство специалистов в данной области признают сейчас многоуровневый отбор, при этом находится место и неогрупповому, в особенности когда речь идет о человеке. В этой реабилитации сыграли видную роль работы двух ученых. Первый – Дэвид Слоан Уилсон из Университета штата Нью-Йорк в Бингемтоне. Он десятки лет продвигал идею неогруппового отбора, хотя сам видел в нем не нео-, а старый добрый групповой отбор. Коллеги его идеи в целом отвергали, а он защищал свои позиции собственными исследованиями, начиная от социальной организации у рыб и заканчивая эволюцией религии. Мало-помалу Уилсон убедил некоторых специалистов, и среди них оказался тот самый второй – биолог из Гарвардского университета Эдвард Осборн Уилсон (причем не родственник!). И он, бесспорно, был самым сильным натуралистом второй половины XX в., строителем социобиологии (вобравшей в себя знания многих областей биологической науки), идолом биологии. Он долгое время открещивался от идей Д. С. Уилсона, как вдруг произошло нечто из ряда вон выходящее – восьмидесятилетний Э. О. Уилсон признал, что был неправ. И вместе с первым Уилсоном опубликовал основополагающую статью под названием «Новый взгляд на теоретические основы социобиологии» (Rethinking the Theoretical Foundation of Sociobiology). Мое уважение к обоим Уилсонам – как с человеческих, так и с профессиональных позиций – поистине безгранично{583}.

Итак, в кругу сторонников многоуровневого отбора наступила оттепель. Как оказалось, трехногий табурет, опирающийся на индивидуальный и родственный отбор, а также реципрокный альтруизм, будет устойчивее с добавлением четвертой – неогрупповой – ноги.

А что у нас?

Куда в этой системе помещается человек? Наше поведение удачно ложится на все предсказания эволюционных моделей. До тех пор пока не начинаешь получше присматриваться{584}.