Представляется, что дело в том, что именно применительно к работам данного направления стратегия интеграции сопряжена с максимальными тактическими трудностями. Языковая проблема здесь предстает как проблема перевода понятийной системы нашей научной школы, понятийной системы максимально сложной и изощренной, над которой целенаправленно работали лучшие умы советской психологии, в понятийную систему мейнстрима.
Нужно понятно, на их профессиональном языке, объяснить западным коллегам суть наших теорий (что и по-русски не просто). Но другого пути нет.
Российская психологическая наука и российское психологическое сообщество – множества расходящиеся. Сегодня эти множества еще пересекаются – на той элитарной части сообщества, которая приняла наследие учителей из рук в руки и продолжает его развивать в новых условиях и по-новому.
Тенденция к своего рода «частичной изоляции» от мейнстрима, отказ от активного участия в англоязычном мейнстриме представляются опасными. Может ли в современном мире существовать наука «за неким занавесом»? В течение какого времени? Не станет ли «частичная изоляция» башней из слоновой кости, отрезанной от источников жизнеобеспечения, от притока свежих сил, от массовой психологической практики и образования в самой России?
Вызывает сожаление, что в российском профессиональном сообществе вхождение в глобальную науку воспринимается многими как угроза и риски. В коллективном сознании сообщества доминирует стереотип восприятия формирующейся глобальной науки как единой «универсальной» парадигмы с чуждыми нам методологией и теорией, идеалами и представлением о человеке в целом. Такое представление не соответствует действительности. Новая онтологическая реальность человеческого бытия в эпоху глобализации проявляется в формировании глобальной психологии в виде единства тенденций интеграции и дифференциации, конвергенции и дивергенции, воплощается в возникающей многополюсной сетевой структуре, включающей в себя множество взаимодействующих, но существенно различных центров. Для российской науки необходим отказ от изоляционистских тенденций, активное участие в диалоге, развитие сотрудничества и интеграция на новом этапе развития мировой науки. Это важное условие будущего субъектно-деятельностного подхода в контексте мировой науки, так как объективная реальность существования психологической науки в России, отсутствие финансирования, необходимого для проведения современных лабораторных исследований, без которых немыслимо развитие в русле естественно-научной методологии, не оставляет надежды на будущее в современной России. В то же время идеи и подходы, рожденные в контексте парадигмы, развивавшейся в советской науке, не утратили значимости для мирового развития психологии, их возможности не исчерпаны. Утрата этого достояния, превращение в «развивающуюся» провинцию мировой науки представляются главным «глобальным риском» для российской психологии.
Литература