Бирит-нарим (СИ)

   Илку умел перевоплощаться, как никто другой. Он без труда менял дворцовые покои на жалкое жилище горшечника, а потом становился удачливым торговцем, а после -- надсмотрщиком над храмовыми рабами... Он менял облик множество раз -- Лабарту уже сбился со счета. То Илку ходил, потупив взгляд, кутаясь в простой шерстяной плащ, то надменно смотрел на просителей, толпящихся у ворот, -- и никто не узнавал его, никто не заподозрил, ни разу.

   Сейчас Илку был богат и поставлял оружие и доспехи для воинов лугаля. Десятки рабов трудились в мастерских при доме.

   Стражи ворот знали Лабарту и не спросили ни о чем, молча поклонились и пропустили внутрь. Раб со свежим клеймом на плече провел его в комнату, где дожидался хозяин дома.

   Илку сидел возле низкого игрального столика, -- одетый в простую рубаху, с распущенными волосами. Видно, собирался уже лечь спать, но почувствовал приближение Лабарту, и остался, не ушел в спальные покои.

   В комнате было светло: все светильники горели. Потрескивало масло, в воздухе плыл сладковатый дым. Порой Лабарту казалось, что Илку боится оставаться в темноте.

   -- Я плыву на Дильмун, -- сказал Лабарту.

   Кто же с порога говорит о делах? шепнул голос в глубине сознания -- тихий, еле слышный, не разобрать чей. Следует сперва выслушать приветственные слова, принять предложенное угощение, спросить о благополучии родных и близких...

   Но к чему придерживаться людских обычаев, если рядом нет ни одного человека?

   -- Я уплываю завтра, -- добавил Лабарту.

   Илку кивнул, словно в этих словах не было ничего неожиданного, и тогда Лабарту подошел и сел рядом.

   -- Ты вернешься? -- спросил Илку. Он смотрел на игральную доску, будто обдумывал следующий ход. Но фигурки лежали в беспорядке, словно их смахнули по небрежности или в гневе, и кости валялись на полу, под резным столиком. Лабарту подобрал их и бросил на доску. С глухим стуком прокатились они по пути двенадцати созвездий и замерли: четыре и шесть.

   -- Вернусь, -- сказал Лабарту. -- Будь хозяином Аккаде до моего возвращения, но если придет более сильный -- уступи. Я вернусь и убью его, если откажется повиноваться.

   -- Дильмун. -- Илку улыбнулся, но невесело и отстраненно, словно думал совсем о другом. -- Благословенная земля, богатая и чистая... Отчего вдруг? Кто-то принес тебе весть?

   -- Нет.., -- отозвался Лабарту. -- Но выдался случай и я подумал: судьба ведет меня. Отчего же не плыть? Я был в разных землях, но не пересекал море.

   Илку поднял взгляд от игральной доски. В зрачках у него мерцали отблески светильников.

   -- Море коварно и опасно. Почему ты вдруг говоришь о судьбе? Если бы твои родители были на Дильмуне, весть о них дошла бы и сюда, мы знали бы...

   Лабарту поднял руку, жестом прервал его слова.

   Если они и живы, то очень далеко отсюда, иначе я давно встретился бы с ними вновь. Но нет, я знаю... они умерли, потому что...

   -- Я отправляюсь в путь не из-за них, -- сказал Лабарту. Илку чуть склонил голову, молча ждал. -- Но там, на Дильмуне, жил хозяин моих родителей, повелитель всех пьющих кровь в Шумере. Должно быть, и он погиб во время резни -- от небесного огня нет защиты... Но вдруг там остались дети его сердца, хранящие память о нем? Быть может... -- Он замолк, пытаясь подобрать слова. Ведь и в самом деле, отчего душа вдруг устремилась за море? Разве можно найти амулет, утерянный на заре юности? Разве вернется сила, утраченная под холодным северным небом? Предназначенное не исполнилось, так к чему искать следы прошлого, к которому нет возврата? -- Быть может, я просто устал сидеть на одном месте, -- проговорил он наконец. -- Должно быть, я все же кочевник, хоть сердце и влечет меня к городам.

   Мгновение Илку молчал, а потом кивнул и сказал:

   -- Ты хозяин Аккаде, ты старший и сильный. Я подчиняюсь твоему слову и буду ждать твоего возвращения. Но перед тем, как отправишься в дорогу, прими от меня дар.

   -- Дар? -- повторил Лабарту и улыбнулся.

   Илку поднялся и, звонко хлопнув в ладоши, выкрикнул имя. Где-то в глубине дома зашуршали занавеси, послышались торопливые шаги, и в комнату вбежал слуга. Едва взглянув на своего господина, он припал к земле и так замер. Был он уже не молод, наголо обрит и облачен в чистые длинные одежды. На предплечье блестел медный браслет. Старший среди рабов, надзирающий за другими невольниками... Но от него исходил запах страха, и Лабарту слышал, как колотится его сердце. Все рабы в этом доме боялись своего господина.

   -- Найди Нидинту, Кури и Адад-Бааля, -- сказал Илку. -- Пусть собираются в путь. Я отдаю их другому хозяину, и завтра утром они покинут Аккаде.

   -- Я услышал твои слова и исполню, -- ответил раб, не поднимая головы. Потом выпрямился, поклонился, прижав руки к сердцу, и исчез в коридоре.

   Зачем, Илку? Неужели ты думаешь, что я отправляюсь в путь без слуг? Татану богат и корабли его готовы к отплытию...Там гребцы, опытные корабельщики и доверенные слуги старика. Зачем мне еще трое?

   Лабарту не смог сдержать усмешку, и Илку обернулся, качнул головой.