Бирит-нарим (СИ)

   -- Нет, дальше, -- сказал Лабарту и кивком указал на юг. -- Корабли наши дальше, здесь же...

   И не договорил, -- увидел, куда смотрит Кури.

   У края причала толпились люди. Темнокожие чужеземцы, жители Дильмуна и Шумера, рабы и свободные, -- все они собрались у воды. Толпа гудела, словно растревоженный улей, но время от времени примолкала. И тогда доносилась чья-то надрывная, на грани крика, речь. Слов издалека не разобрать, лишь голос -- мужской, хриплый.

   Вот откуда веет страхом... Дурные вести, сомнений нет.

   Лабарту глубоко вздохнул и взглянул на солнце.

   -- Наши корабли стоят дальше, -- повторил он. -- Пойдем, Кури.

   Почти ожидал увидеть скопление людей и у дальнего причала, но нет -- были там лишь гребцы Татану да портовые торговцы, вечно снующие по берегу и нахваливающие свой товар. Корабли ждали в условленном месте -- три тяжело груженые лодки. Паруса еще не были подняты, и весла не опустились в воду. А на уходящих в воду ступенях сидел Син-Намму и смотрел вперед, теребя бахрому пояса. Солнце блестело на его загорелой коже. Стоило ему шевельнуть рукой, и казалось, что змея-татуировка оживает, движется. Черная, с оскаленной пастью, вот-вот поднимется, сорвется и ринется в бой...

   -- Син-Намму! -- позвал Лабарту.

   Тот обернулся, поднялся и заспешил навстречу. Беспокойство и тревога струились вокруг него -- такие же, как и повсюду в гавани. Видно было, что ему не терпится заговорить.

   Сейчас он спросит про Адад-Бааля.

   Лабарту тряхнул головой, отгоняя нелепую мысль. С чего Син-Намму спрашивать про раба? Он, должно быть уже и думать забыл о нем.

   -- Мы можем отплывать немедля, -- сказал Лабарту. -- Все ли готово?

   Син-Намму оглянулся, неопределенно махнул рукой.

   -- Ты слышал вести? -- спросил он. -- Веришь ли им?

   Волны мягко разбивались о ступени, шуршали, накатываясь и отступая. А внизу, глубже, колыхались тени. Приглядишься и видно -- это водоросли шевелятся, обвивая камни. Теплая вода, соленая, как кровь... Благословенное море благословенной земли.

   Потоп... Черные волны...

   -- Что случилось? -- Слова вырвались быстрее мыслей. -- Откуда вести?

   -- Ты не слышал? -- Син-Намму прищурился, кивком указал на другой причал. -- Приплыл человек из Ниппура и говорит о войне.

   -- Лугаль... -- Лабарту запнулся, но так и не вспомнил имени того, кто правил сейчас землями, подвластными Аккаде. -- Лугаль начал войну? Против кого?

   -- Он не начинал войну, -- отозвался корабельщик. -- Дикари пришли с севера. Говорят, бесчисленны они и не ведают ни жалости, ни страха...

   Всего лишь кочевники сошли с гор и грабят богатые земли Шумера... А я впрямь готов поверить был во второй потоп?

   -- Рассказывают, поля вокруг Мари они пожгли, -- продолжал Син-Намму. -- А, быть может, захватили и город... Ниппурец говорит, повсеместно люди боятся, что крепостные стены и воины Аккаде не смогут защитить их.

   Лабарту едва сдержал улыбку, -- опустил голову, прикусив губу. Пусть корабельщик думает, что Лалия задумался над его словами, -- нет сейчас сил ответить, как подобает. Когда много видел и много знаешь, нелегко бывает говорить с людьми. Они боятся ряби на воде, а бездны под ногами не замечают. Вот и сейчас...

   Сколько раз уже кочевники вторгались в землю меж двух рек, знаешь ли ты, Син-Намму? А я видел и знаю: они схлынут, унося награбленное добро, а те, что останутся -- смешаются с черноголовыми. Сколько раз уже так было...

   Лабарту глубоко вздохнул, поднял голову и мгновение стоял неподвижно. Корабельщик выжидательно смотрел на него. А кого видел перед собой? Без сомнений, -- человека, принимающего тяжелое решение.

   -- Мы отплывем сегодня, как и собирались, -- сказал, наконец, Лабарту. -- Лишь немного промедлим. Вооружи гребцов.

Глава восьмая

Война

1.

   Попутный ветер гнал по небу рваные облака, и серп луны появлялся и пропадал. Лабарту стоял возле мачты и то пытался отыскать в беспокойном небе хоть край созвездия, то вновь смотрел на приближающийся берег. Там мерцали крохотные искры -- огни факелов, зажженных возле причальных столбов. Глаза экимму различили их еще издалека, но прошло еще немало времени, прежде чем с первого корабля донесся крик: "Эреду!"

   Кури и Нидинту сидели возле навеса и шептались. Ветер уносил обрывки фраз, но слух пьющих кровь, как и зрение, -- острый.

   -- Илку говорил... жертвы живут дольше... -- Нидинту куталась в покрывало, тень среди теней. Кури же сидел прямо, и на коленях у него лежал меч. -- Но Адад-Бааль умер, и...

   -- Такая судьба... ему предсказали...

   -- Лабарту не пил его кровь... не оттого ли?..

   Лабарту невесело усмехнулся, но не подошел, не прервал разговор. Они люди и жертвы, что они поймут?

   Палуба качалась под ногами, корабли шли вперед, оседая и вновь взлетая на волнах. Все ярче горели огни на берегу, и уже видны стали очертания домов, пальм, холмов вдалеке... Темное по черному, ночной мир, неразличимый для людей.

   Одна за другой в селенье завыли собаки, протяжно, надрывно.

   Они чуют мой запах... Издалека...