Бирит-нарим (СИ)

   Но не только собаки не спали в селенье. Вот уже и люди спешили по ночным улицам к морю. Да, видно и впрямь в этом селенье всегда найдутся те, кто станут ловить корабельные канаты, и в самый глухой ночной час придут торговцы с пивом и чистой водой для путешественников.

   Син-Намму выкрикнул имена четырех гребцов, и те столпились вокруг него.

   -- Мы скоро вернемся, Лалия, -- сказал корабельщик, обернувшись. -- И принесем вести от здешних людей.

   -- Нет, -- возразил Лабарту. -- Я сам услышу их слова.

   И спрыгнул за борт.

   -- Лалия! -- крикнул Син-Намму.

   Вода была теплой и темной, как небо. Лабарту зачерпнул ее, словно хотел попробовать на вкус, но спохватился и опустил руку. Добрался до мелководья -- волны здесь разбивались о колени, не выше -- и выбрался на берег.

   Одежда прилипла к телу, вода текла с волос и рукавов рубахи, и повсюду был запах соли, запах моря.

   -- Лалия! -- вновь позвал Син-Намму, поднимаясь на причал.

   Следом на сушу выбрались и гребцы. Один из них встряхнулся и во все стороны полетели брызги.

   -- Лалия, ты не воин, -- сказал Син-Намму, не скрывая досады. -- Зачем ты сошел с корабля?

   Лабарту поднял руку, призывая к молчанию и указал на спешащих к ним людей.

   Пока Син-Намму договаривался о припасах, Лабарту молча стоял рядом. Скрестив руки на груди, ждал. Собаки угомонились, затихли. Волны шуршали, морской ветер блуждал в мокрых волосах, соленая влага высыхала на коже. Но все чувства словно отступили. Лабарту слушал -- слушал голоса и чувства людей.

   И за обычными словами и жестами ощущал страх.

   Когда гребцы с провожатыми удалились в сторону деревни, старший торговец задержался. Свет факелов отражался в медных бляшках его пояса, метался в зрачках. И сам человек был объят беспокойством. Руки его непрестанно двигались, -- то он отбрасывал волосы с лица, то крутил кольцо на пальце, то просто указывал куда-то. И говорил.

   Расспрашивать его почти не пришлось, он стал рассказывать сам. Мельком взглянул на Лабарту, а потом вновь повернулся к корабельщику и обращался к нему.

   -- Ловцы жемчуга говорили, что вы должны приплыть. -- Голос торговца звучал тихо, но неспокойным был, как и бьющееся на ветру пламя. -- Но мы уже не думали... После вестей, что идут со всех земель, страшно пускаться в путь.

   -- Что слышно? -- спросил Син-Намму. -- Где идет война?

   -- Повсюду! -- Собеседник обернулся и указал вдаль, должно быть, в сторону устья Евфрата. -- Нет, до нас они не дошли, но все в страхе... Говорят, все селенья, что без стен, они взяли, и жгут все на своем пути, и убивают... Урук осадили, и Ларсу, а иные говорят, что и Аккаде. А Лагаш открыл перед ними ворота и сдался.

   -- Осадили Аккаде? -- с недоверием переспросил Син-Намму. -- Что же войска лугаля?

   -- Никакому войску с ними не справиться! Они как полчища саранчи, спустились с гор, переправились через Тигр, идут, и нет им числа!

   ...не справиться с ними. Они заполонят всю землю...

   Голос слепой пророчицы, воспоминание яркое, как отражение солнца в воде.

   И следом пришло понимание.

   Сошли с гор, с гор Загроса и переправились через Тигр. Прошли по степи, где я жил столько лет... Бесчисленное войско, жгущее посевы и убивающее всех на своем пути, прошло по землям, где моя Ашакку...

   Лабарту замер. Рядом, потрескивая, горел факел, люди продолжали разговаривать. Но слова отдалились и потеряли смысл.

   Ашакку...

   Но перед глазами -- лицо Кэри, утренний свет в ее серых глазах. А сам он связан и пошевелиться не может, но Кэри поднимает к его губам чашу, деревянную, полную крови. И говорит: "Пей, мой хозяин!" И вкус этой крови -- вкус жизни. А Кэри -- как луч солнца, возрождающий, дарующий силы, и...

   -- Нет, -- прошептал Лабарту и зажмурился. -- Нет...

   Кэри умерла, но Ашакку жива. Я чувствую это и не могу ошибиться.

   -- Лалия? -- Син-Намму тронул его за плечо. -- Что скажешь? Решение за тобой.

   -- Решение? -- повторил Лабарту.

   -- Да, -- кивнул корабельщик. -- Раз Лагаш захвачен, может лучше нам подняться по Евфрату? В Ниппуре разгрузить корабли и по суше караваном дойти до Аккаде?

   -- Это безумие! -- воскликнул торговец. -- Повсюду эти дикари, а караваны - легкая добыча!

   Мы поднимемся по Тигру... Чтобы быть ближе к степи, ближе к Ашакку. Чтобы придти ей на помощь, если она в беде.

   Лабарту взглянул на Син-Намму и помедлил мгновение, словно размышляя.

   -- Верно, -- сказал он наконец. -- Дикари не плавают на кораблях, и по реке путь безопасней. Вот мое решение: как уплывали из Аккаде, так и вернемся обратно.

2.

   В воздухе витал едва приметный запах дыма, но разве осенью редки пожары? Люди трудились в полях, блестела вода каналов, стада спускались к водопою. И Лабарту уже готов был поверить, что этой земли не коснулась война -- пока не показалась впереди пристань Лагаша.