Бирюза от Кудашева

Кудашев отвечал спокойно, четко. Его голос был ровен. Ответы были просты. Но рой мыслей был сложен. Он понимал, что попал в крепкие руки людей, ненавидящих его. В крепкие руки профессионалов, которые не дадут ему ни малейшего шанса на побег, даже на элементарное сопротивление… Возможно, не дадут ни одного шанса доехать живым не то что до Санкт-Петербурга, до Ташкента!

Заполнив графу в журнале и выписав карточку конвоируемого, Држевский расписался сам и подозвал знаком начальника конвоя поручика Мясоедова. Тот принял карточку, расписался в журнале, отдал своему командиру честь. Држевский молча, ни на кого не глядя, вышел из вагона. Вслед за ним вышел один из унтеров. Начальник  конвоя запер плацкартный вагон на ключ. Минута молчания. Конвойники смотрят на Кудашева. Кудашев оценивает своих конвоиров. Отмечает про себя: «Крепкие волкодавы. Не чета тем, сопливым подпоручикам из компании Вацека Сапеги. Тяжелые взгляды. Тяжелые кисти рук в многочисленных мелких шрамах у всех троих. Эти трое стоят многих иных вояк»…

– Что стоишь? – обратился к Кудашеву начальник конвоя.

Кудашев вопросительно поднял на него взгляд.

– Не знаешь? Раздевайся. Личный обыск. Положено. Не бойсь, не обидим!

Обращение на «ты» Кудашев пропустил мимо ушей. Знал, куда и к кому попал. Снял портупею, снял китель.

– Не останавливайся, продолжай! – последовала команда. – Снимай сапоги, шаровары, исподнее…

Кудашев увидел: один из унтеров отстегивает от мундира погоны, ножницами срезает с него пуговицы. Та же участь постигла крючки и пуговицы шаровар. Обмундирование было внимательно осмотрено, карманы вывернуты, швы прощупаны досконально.

– Снимай исподнее, не стесняйся, здесь нет женщин. Представь, что ты в полевой бане!

Кудашев исполнил и эту команду.

Конвойный поручик открыл железную клеть.

– Заходи. Там просторно. Располагайся. Через пару часиков будет ужин, кипяток. По своим делам будем выводить в сортир два раза в сутки. Понятно? Будешь бузить, хамить или клеть скрести – попробуешь строгие кандалы!

После небольшой паузы сделал обязательное при конвоировании объявление:

– «Если кто-либо из вас осмелится бежать или буйствовать, то против такого будет употреблена сила оружия!».

Кудашеву передали его белье, шаровары, китель и сапоги, с которых успели «с мясом» оторвать каблуки. Ни брючного  ремня, ни портупеи. Кудашев присел на клепанные из железных полос нары, покрытые арестантским одеялом солдатского шинельного серого сукна. Ни матраца, ни подушки.

Стальная решетка клети захлопнута, засов задвинут и заперт на висячий замок.

Конвойный поручик сунул в карман ключ на стальной цепочке, второй конец которой был надет петлей на широкий ремень портупеи. Отпер дверь плацкартного купе, прошел к проводнику.

Кудашев услышал разговор:

– Сообрази-ка нам чаю, любезнейший! И не стакашками, а давай сразу чайник, ну, и сахару, конечно.

– Минуту, будет исполнено! Ваше благородие! Не желаете горячих чебуреков армянских с мясом? Не кустарных – из ресторана. Здесь мальчишка-коробейник предлагает… И недорого, копейка пара!

– Сам не пробовал?

– Как же, взял себе пяток в дорожку!

– Позови!

Кудашев огляделся. Арестантская клеть из клёпаных полос железа шириной дюйма в два и толщиной в три линии. Не перекусить, не перепилить. Вспомнил угрозу  о кандалах за попытку «скрестись». Ладно. Попал, так попал. Надо мозги поберечь. Будешь о побеге думать или о доме – закипят! Может уснуть? Может ночью силы потребуются, так надо в форме быть!

Уснуть не удалось. С улицы донеслась музыка. Лезгинка. Конвоиры открыли окно, двое вышли на тормозную площадку…

– «Я веселый Адамян,

У меня пустой карман,

Не имея ста рублей,

Я имею сто друзей!»…

Кудашев тоже слушал выступление кукольников…

ГЛАВА 5.

Не имей сто рублей. В дороге. Цена честного слова.

Дзебоев сам проводил из своего кабинета очередного посетителя – капитана полиции Асхабадского брандмейстера Горшкова. Простился с ним на крыльце. Верхом на коне в сопровождении двух казаков подскакал полковник Баранов, спрыгнул, бросил поводья сопровождающему. В канцелярию не зашли, решили поговорить на ходу, в сквере.