Бирюза от Кудашева

Формально, ротмистр Кудашев был все еще под арестом. О приеме арестованного под свою личную ответственность полковник Джунковский собственноручно расписался в карточке конвоируемого. Кроме того, в Ташкенте штабс-капитан Николаев, получил из Санкт-Петербурга шифрограмму, предписывающую произвести это действие. Наконец-то, был получен и ответ на шифрограмму, отбитую в злосчастную ночь 19 ноября в Мерве. Прямым текстом было сказано: «Донесение не раскрывается. Ваши способности криптографа явно преувеличены». Пришлось составлять и шифровать донесение снова. Ответ пришел быстро: «Получено. Изучается».

Утренний завтрак ждал господ офицеров. За столом три прибора. Рисовая молочная каша, сливочное масло, чуть поджаренный ситный, блюдо с копченой рыбой, блюдо с тонко нарезанной ветчиной, графин с холодной кипяченой водой. У стола жандармский прапорщик, вытянувшийся по стойке смирно, офицер для особых поручений – писарь и телеграфист Щеглов Сергей Иванович, и уже знакомый вахмистр Иван Фомич в белых перчатках с горячим кофейником в руках.

– Прошу! – Джунковский обращался с Кудашевым, как со своим гостем, отнюдь, не как с арестантом.

«Так, значит, так», – думал Кудашев. Он вел себя сдержано, не суетясь, но и не церемонясь – «не с улицы пришел!».

Сели, стали молча завтракать. Кудашев ел и пользовался приборами и салфеткой правильно, как в детстве учила маменька, смотрел в окно.

Не останавливаясь, «литерный» пролетел мимо станции. Кудашев успел заметить русский флаг над зданием европейской архитектуры, над домом пониже – белое полотнище флага с красными крестом и полумесяцем. Чуть дальше – голубой купол и минарет мечети.

– Да, –  подметив интерес Кудашева, прокомментировал увиденое Джунковский. – Необходимейшие параметры политического равновесия. Национальные, психологические и религиозные потребности местного населения не ущемляются, мечети получают некоторую государственную поддержку, служители культа не притесняются. После молитвы нет греха и в русскую больницу «Красного креста и красного полумесяца» пойти полечиться.

Пристально вглядевшись в Кудашева, спросил:

– Что с вашим мундиром, Александр Георгиевич?

– Конвоиры немного подпортили, господин полковник. Оторвали погоны, отрезали пуговицы… В сапогах хожу с осторожностью, боюсь, каблуки отвалятся. Сам, как мог, после Мерва приводил в порядок.

– Я догадываюсь. Но не только в этом дело. Где мундир шили? Не ошибусь – работа нестроевых каптенармусов Таманского казачьего полка!

– Именно. Что-то не так?

– Александр Георгиевич! Я вас не в Туруханск везу, а в Санкт-Петербург. Вы успели прославиться. Справку по вашей персоне сам Щегловитов запросил. Не знаете русскую поговорку: «Встречают по одежке…»!

Джунковский повернул голову к прапорщику: –Сергей Иванович! Сразу после завтрака снимите мерки с господина ротмистра Кудашева. На первой же остановке «литерного» свяжитесь с моим доверенным лицом по коммерческим вопросам в Санкт-Петербурге, передайте мерки, пусть закажет сверхсрочно, аллюр три креста, мундир и шинель для господина Кудашева с приличными погонами и аксельбантами. К аксельбантам серебряные наконечники-карандаши немецкие либо шведские. Гарантируйте оплату по срочному заказу. Пусть обратится в швейное ателье  Карла Норденcтрема, назовет мое имя. Через сорок восемь часов заказ должен быть исполнен. Доставить его на Николаевский к «литерному». Ждать нас там столько, сколько нужно. Кудашев должен выйти из вагона прилично одетым. Вопросы?

Вопросов не было. Прапорщик Щеглов стенографировал распоряжение полковника Джунковского в своем блокноте, пользуясь карандашиком-наконечником аксельбанта.

Джунковский повернулся к Кудашеву:

– Шведы Норденстремы начали обслуживать императорский двор еще в правление государя императора Николая Павловича Романова. Гвардия обшивается только у него. На мундиры господ офицеров – Николаева и Лукашова – внимание не обратили? Норденстремовская работа. Ателье в центре города на Невском, напротив Гостиного двора. Норденcтремы поставщики Зимнего дворца. Не волнуйтесь, расходы возьмет на себя бюджет Туркестанского Военного округа. Вы – наша номенклатура.

Завтрак был окончен. Проводник убрал посуду, свернул и унес скатерть. Прапорщик Щеглов положил на зеленое сукно широкого штабного стола несколько картонных папок, стопку чистой писчей бумаги, раскрытую картонную коробку с надписью «Херлитц. Берлин» тонко очиненных простых и чернильных карандашей, бронзовую чернильницу в стиле ампир, две ручки со стальными перьями. Отдал честь. Джунковский кивнул ему в сторону двери. Щеглов вышел.

– Поработаем, господин ротмистр? – Джунковский снова жестом пригласил Кудашева теперь уже за рабочий стол.

Кудашев понял: «Второй акт. Смена декораций. Режим работы – официальный».

– Я готов, господин полковник!

– Начнем так, во-первых – разберем ситуацию, связанную с вашим арестом. По результатам беседы будет определен круг вопросов, которые придется решать в будущем.

– Я весь во внимании, господин полковник.