Бисмарк. «Железный канцлер»

Финансовое положение «железного канцлера» было весьма прочным. В середине 1867 года на его счету у Бляйхредера лежало 194 тысячи талеров. Банкир отговаривал своего могущественного клиента от вложений в поместья, обоснованно доказывая, что рынок ценных бумаг принесет более высокие дивиденды. Однако Бисмарк руководствовался не только экономической логикой. Обладание имениями имело для него самостоятельную ценность. Размер имевшегося у него портфеля ценных бумаг сильно колебался, глава правительства постоянно покупал и продавал акции и облигации. Нередко он брал со своего текущего счета больше денег, чем там имелось. Однако Бляйхредер беспрекословно предоставлял ему эти временные займы, не требуя никаких процентов. Он уже давно понял, что имеет дело с самым выгодным из своих клиентов.

* * *

Тем временем в Германии интеграционный процесс продвигался вперед на малой скорости. Сам Бисмарк во многих документах того времени подчеркивал необходимость умеренности в вопросе интеграции южногерманских государств. «Мы будем двигаться по пути сближения так далеко, как того пожелает сама Бавария; если эти пожелания будут скромнее, чем те требования, которые мы ставим своим партнерам в северной Германии, взаимопонимание не окажется под угрозой» — писал, в частности, глава правительства[390]. Такая позиция диктовалась еще и желанием, образно говоря, не спугнуть правящие элиты в Мюнхене и Штутгарте. «Не оказывать давление на Южную Германию» — так объяснял он прусскому посланнику в Бадене[391]. Кроме того, Бисмарк вовсе не хотел объединения под напором германского национального движения, которое старался держать в определенных рамках. Это было источником трений с либералами, которые, однако, пока не носили серьезного характера.

В июне 1867 года были завершены переговоры по вопросу обновления Таможенного союза. Теперь эта интеграционная структура должна была стать еще более развитой, получив центральные органы власти в виде Таможенного совета и Таможенного парламента. Последний состоял из депутатов Северогерманского рейхстага и специально избранных представителей южнонемецких государств. Существование этих структур должно было, по мысли Бисмарка, ускорить процесс сближения обоих берегов реки Майн. Сначала экономика, потом все остальное — эта мысль, положенная в середине ХХ века в основу европейской интеграции, целиком разделялась союзным канцлером. «Мы убеждены, что развитие, однажды пойдя этим путем, будет само черпать в себе силы для увеличения своей скорости» — писал он в декабре 1867 года. Таможенный парламент Бисмарк называл «основой и корнем для движения присоединения»[392]. Однако реальность опрокинула его ожидания.

Весной 1868 года были проведены выборы в Таможенный парламент на юге Германии, где они, в первую очередь в Баварии и Вюртемберге, принесли решительную победу партикуляристам — сторонникам сохранения независимости этих государств. Была развернута шумная пропагандистская кампания под лозунгом «Платить налоги, заткнуть пасть, служить в армии» — именно такая перспектива, по мнению партикуляристов, ожидала жителей территорий к югу от Майна в случае их попадания под власть пруссаков. Заседания Таможенного парламента в общем и целом не принесли никакого позитивного сдвига в деле дальнейшего объединения страны.

Казалось, сближение Северогерманского союза с южногерманскими государствами отодвигается далее в неопределенное будущее. «У нас у всех в сердце национальное единство, но расчетливый политик должен сначала делать необходимое и только потом желательное, то есть сначала обустроить дом, а затем уже думать о его расширении. Если Германия осуществит свою национальную цель уже в XIX столетии, это будет нечто великое. А если это произойдет в течение десяти или даже пяти лет, это будет исключительное событие, нежданная милость Господа» — говорил Бисмарк своему собеседнику в мае 1868 года[393].