Бист Вилах. Красный город

– Вы трактуете не факты, а свои личные убеждения, основанные на собственных же саркастических умозаключениях. Не спорьте, Дариор: в вашей империи не было равенства.

– Стало быть, и свободы тоже, – вставил Мортен.

Дариор раздражённо развёл руками:

– Как будто сейчас она есть! Если при царе была хоть какая-то стабильность, то теперь её нет! Как были крестьяне нищими – так ими и остались, как были недовольны рабочие – так недовольны и теперь. При царе было много бедных – теперь же бедны все. Но для многих, кстати, это является утешением. Теперь ты не будешь грызть ногти оттого, что у соседа целых три мешка муки, а у тебя всего один. Теперь всё по-честному: муки нет ни у кого. Богатым надавали по шее, бедных вежливо пихнули, а итог один: в стране полное равенство! Всё честь по чести, как и договаривались. Вот только планировалось создать это равенство, сделав всех богатыми, а не нищими. Но получилось наоборот – вот незадача!

– Вы чрезмерно утрируете, – снова заспорил Банвиль. – Не думаю, что всё так плохо. Люди ведь как-то живут.

– Ну да, – согласился Дариор, – появился нэп. Кто половчее – может заработать целое состояние, которое всё равно потом, наверняка, отберут как излишки для нужд государства. Но тем не менее нэп, конечно, – штука хорошая. Жить, видимо, стало и вправду легче. Не берусь судить об этом глубоко, ибо не живу в этой стране. Но если рассуждать логически и верить россказням эмигрантов, то нэп действительно облегчил жизнь.

Двери кабака снова распахнулись, и из мрака вынырнул молодой парнишка в залатанном пальто. Вернее, они вовсе не распахнулись, а слабо и боязливо колыхнулись. Смерив зал зашуганным взглядом, паренёк тихо юркнул к стойке и скромно уселся на край скамейки. Судя по редким волоскам на подбородке и щеках, ему было не больше шестнадцати. «Надо же – ребёнок ещё, а туда же! Воистину, кого только не встретишь в московских трактирах!» – подумал Дариор со свойственным ему скептицизмом.

– Ладно, – продолжал тем временем Мортен, – предлагаю плюнуть на политику. Думаю, сейчас важнее разобраться в своей судьбе, а не в истории государства. Что будем делать дальше?

– Вы сказали, нужно попасть на Хитровку? – немедленно подхватил Банвиль. – Как?

Дариор нахмурился:

– За всю жизнь мне доводилось бывать на Хитровке всего два раза. Скажу вам честно: это были весьма яркие, но отнюдь не самые приятные впечатления.

– Знаете, как туда добраться?

– Боюсь, что нет, – повторил Дариор. – Много лет прошло. Впрочем, любой извозчик мог бы докатить нас отсюда прямо до Хитровской площади, но, думаю, на такой глухой окраине и не найдёшь извозчика!

– А такси?

Дариор беззлобно усмехнулся:

– Может, вам ещё и царскую карету подавай? Не знаю, есть ли в Москве такая роскошь, как автомобильное такси. Думаю, пора отбросить эти мысли и топать на своих двоих.

– Но мы же не знаем дороги! – ужаснулся Мортен, который ещё не оправился от ночного марш-броска.

– Верно. Нам нужен проводник.

– И где его взять? – спросил Банвиль и с сомнением взглянул на толпы шумных посетителей.

– Это просто, – успокоил Дариор, – здесь много людей, готовых подзаработать на лёгкой прогулке по городу. Гораздо сложнее будет слиться с толпой. – Историк на миг задумался, потом кивнул, словно соглашаясь с собой, и продолжил: – Отныне забудьте дурацкую легенду о немецких инженерах. Если будем горлопанить немецкие фразы, то в лучшем случае нас назовут немчурой и проедутся по нашим европейским физиономиям. А в худшем случае попадём в руки добровольцев, которые принудительно отправят нас в «Метрополь», где мы сразу же окажемся в засаде Стережецкого.

Дариор думал, что после этих значительных слов французы вновь примутся ужасаться свирепым нравам русского народа. Однако вопрос Мортена был совсем иной:

– Что такое «Метрополь»?

– Гостиница. Там селят всех важных иностранцев, приглашённых по нуждам государства.

– Отлично, – сразу оживился комиссар, – так почему бы нам не поселиться в гостинице? В шикарном респектабельном номере. Вкусная еда, вежливая прислуга, уют, ненавязчивый сервис…

– И Стережецкий со своей шайкой! Думаю, он ещё не простил мне раненного колена.

Но Мортен, видимо, решил посвятить эту ночь спорам:

– Позвольте, но откуда ему знать, что мы прибудем именно в Метрополь? Полагаю, он станет искать нас где-то рядом с…

– Стережецкий, наверняка, не дурак, – перебил Дариор. – Он знает, что в поезде мы ехали под именами инженеров из Германии. Потеряв след, Стережецкий непременно прибудет на вокзал, но, не найдя нас там, станет проверять гостиницы, и первым делом «Метрополь». Мы обязаны забыть легенду. Теперь мы простые русские «товарищи». Причём вы – мои братья, и немые как рыбы!

Мортен и Банвиль в один голос возмущённо закричали:

– Почему братья?!

– Почему немые?!

– Спокойно, – тихо сказал Дариор, готовясь к долгим изнурительным объяснениям. – Простите, комиссар, но так будет проще со стратегической точки зрения. Бывать моим отцом вам уже доводилось – так почему бы не стать моим братом?

– И братом уже приходилось, – нехотя заметил Мортен, – на свадьбе Мещанова!