Бист Вилах. Красный город

Первым мыслительный запас кончился у комиссара, и он, рассеянно сославшись на мигрень, улёгся спать.

– Разбудите перед полуночью, – попросил он и в тот же миг крепко заснул. От его немедленного храпа чуть не вылетело окно.

Банвиль же, наоборот, не пожелал оставаться в купе, а решил развеяться. Дариор знал, что лейтенант, в отличие от комиссара, вполне себя контролирует, и потому без опасений отпустил его в вагон-ресторан. Теперь историк остался наедине с мыслями и храпящим Мортеном.

Поезд шел к Москве, а время шло к Новому году. Но Дариору было не до праздника и даже не до ночной визитёрши. Внезапно для самого себя он начал мыслить совершенно о другом. О книге. О средневековой рукописи, которая стала почвой душевных мук Парижского Демона. Признаться, историк часто вспоминал о ней. Рукопись и вправду была странная. Если говорить кратко, то в ней рассказывалось о приключениях молодого французского рыцаря в юношестве и в зрелом возрасте. Она делилась на две части. Первая представляла собой этакую средневековую одиссею, а вторая имела более герметичный склад. Обе части произвели скандальную сенсацию и, надо сказать, не беспочвенно. Полкниги велось тягучее повествование весьма приемлемым для того тёмного времени языком, но вот вторая половина рукописи выходила за грани общественных представлений. Эта средневековая баллада не только повергла в трепет большинство мировых учёных, но и ощутимо пошатнула устои западноевропейской истории. Многие специалисты сочли эту рукопись весьма некачественной подделкой, и лишь некоторые признавали её подлинность. Дело в том, что вторая половина книги была написана абсолютно современным языком. Лишь изредка меж строк попадались архаизменные вставки, словно автор периодически вспоминал, что ведёт речь о средневековье. Создавалось впечатление, будто первая часть книги изготовлена действительно в XIV веке, а вторая – в наше время. Полный абсурд! Быть может, как раз эта несуразная загадочность и привлекла воспалённое внимание парижского маньяка.

Дариор понимал, что ему не следует вспоминать об убийце, – этот вопрос был закрыт ещё в шато Варао. Но молодой историк ничего не мог с собой поделать. Дотошное любопытство снова и снова брало верх над здравомыслием. Поэтому голова Дариора оставалась забитой. Он всеми силами пытался отыскать знак, недвусмысленно указывавший на мотив маньяка. Историк стремился найти закономерность в действиях преступника. Так или иначе, пришлось возвращаться к книге и разбирать её заново. Дариор аккуратно вытащил из саквояжа рукопись и разложил её на столе.

Рядом обеспокоенно заёрзал Мортен, но так и не проснулся. По коридору пронеслись деловитые шаги проводника. Затем всё снова погрузилось в тишину. Надо же, какой разительный парадокс! Здесь, в купе, царили лёгкий полумрак и безмятежное спокойствие, а там, всего в метре за окном, безудержно металась снежная анархия, погружая воду, землю и воздух в ледяной хаос.

Дариор поспешно отогнал непрошеные мысли, склонился над столом и миниатюрным пинцетом подцепил страницу рукописи. На сморщенном древнем пергаменте плясали размашистые витиеватые буквы. Историк добавил свету и приступил к своей кропотливой работе. Где-то в этих строках должен скрываться секрет Парижского Демона…

Дариор читал долго, вникая в каждое слово. Книга повествовала о приключениях молодого французского рыцаря – между прочим, однофамильца Дариора. Хотя, Рено – не такая уж редкая фамилия. Однако было в этом что-то уютное, родное…

Кстати, Дариор и имя взял от этого шевалье. Когда-то давно отец говорил Алексею Михайловичу, что Дариор де Рено – его далёкий предок. Впрочем, историк не верил в это ни тогда, ни сейчас. Но имя взял – ибо красивое и звучное.

По ходу сюжета рыцарь вместе с группой сподвижников двигался через леса средневековой Франции в поисках убийц своего отца. Надо же – здесь Алексей Михайлович и древний рыцарь оказались близки!

Ночь тем временем неминуемо приближалась к самому разгару. Её эпицентр накалился добела. Было слышно, как в соседнем купе уже вовсю разливают шампанское.

В дверь заглянул проводник, и Дариор нехотя отвлёкся от чтения.

– Господин инженер, не желаете ли пройти в вагон-ресторан?

Инженер? Ах да, Мещанов же отправил их в Москву под видом немецких инженеров. Опять чертова конспирация! Дариор взглянул на часы: 22:30.

– Успею ещё, – ответил он с легким акцентом.

Когда проводник удалился, Дариор вновь склонился над книгой. Какому глупцу вздумалось считать этот бульварный роман исторической хроникой XIV столетия?! Современный слог чувствовался уже с первых строчек. Ну, вот хотя бы в предисловии: «Чума – последний довод королей». Фраза «последний довод королей» гравировалась на артиллерийских орудиях в более позднее время, не описанное в книге. Стало быть, и сама книга создана гораздо позже XIV столетия. Это же очевидно!

Однако история требовала продолжения. Дариор перевернул страницу и приступил к следующей главе.