Битов, или Новые сведения о человеке

В самом конце декабря 1999 года в Михайловское съехалось много народу; был концерт, гениальный кукольник один разыграл за ширмой «Моцарта и Сальери». Великий ударник Владимир Тарасов на пионерских барабанах сыграл в честь зайца торжественный гимн. Доктор литературоведения выступил с лекцией «Россия XIX века и дороги». Доктор исторических наук – с докладом «Роль зайца в истории Российской империи».

И наконец выступил сам Битов с научно-художественным анализом причины нашего сборища.

В конце праздника приехали сани с закуской и выпивкой, которая меня и погубила. Дело в том, что я заранее написал (под Д. Хармса) и нарисовал складную страничку. Ее напечатали шелкографией (за приличные деньги), и я хотел ее продать на празднике (вернуть затраченные средства). Но сани с выпивкой смешали всё. Я напился и все восемьдесят экземпляров раздарил, еле-еле себе осталось.

Так закончился праздник зайца.

Есть у Битова одна совершенно неожиданная книжка «Пушкин за границей». Она печаталась в Париже в книгопечатне «Синтаксис» в количестве 100 нумерованных экземпляров. Это издательство Розановой и Синявского. У меня экземпляр № 21. «Пусть тебе всегда везет. ОЧКО! – сказал Битов, даря мне эту книжку. – Он (Пушкин) не только первый наш поэт, но и первый прозаик, историк, гражданин, профессионал, издатель, лицеист, лингвист, любовник, друг… В этом же ряду он, Пушкин, – первый наш невыездной». Пушкин делает попытки, много попыток поехать за границу, даже бежать – все неудачно! Выездную визу ему не дают.

Битов попросит друга – Резо Габриадзе – выдать визу Пушкину. Резо сделал это тут же и без всякого промедления. Дальше в книжке идет блестящая пушкиниада Резо «Пушкин в Испании».

У меня иногда был ключ от квартиры Андрея, я там работал, когда был «художник». Вот однажды подхожу к двери, открываю ее своим ключом и вижу что-то страшное: на полу прихожей лежат покрышки, в комнате – рукописи, вещи и посуда на полу… Первая мысль – ограбили, искали деньги. Вторая – КГБ, обыск, но почему такой беспорядок оставили?

Пригляделся: чашки – две, рюмки – две. Постепенно соображаю: с кем-то беседовал, потом собрались да внезапно и уехали вместе…

Всё что можно собираю, что – в шкаф, что – на кухню. Шины куда-то тоже пристроил. Всё вроде убрал и сел рисовать.

Проходит несколько дней, звонит Андрей. «Приехали мы с мамой из Питера, подходим к квартире, и я ее предупреждаю: мама, не удивляйся тому безобразию, которое ты увидишь у меня дома; ну, я такой человек, ну что поделать. Пропускаю маму вперед, она заходит – да, говорит, не убрано, что и говорить! Захожу я и удивляюсь. Что случилось, откуда такой порядок, даже шины не вижу. Удивительно, как ты все сумел убрать? Как сумел?..»

В этом весь Битов, все, что касается быта, для него невероятная, неразрешимая проблема. Один раз я приготовил у него дома яичницу с колбасой. Это вызвало огромное удивление и чуть ли не восхищение. Как-то мы с Розой (моей первой женой) пришли в гости к Андрею и принесли кастрюльку грибного супа. Он был счастлив, и это стало чуть ли не традицией. Приходить – так с супом. Теперь «с супом» мы уже приходили с Алисой (моей второй женой).

Как-то Битов рассказывает мне очень страшную историю.

«Иду я к тебе домой, подхожу к двери и автоматически нажимаю на звонок. Слышно шарканье и тонкий голос испуганно спрашивает: «Кто там?» Я отвечаю – Битов. «Я не открою незнакомому мужчине, я одна!» – еще испуганней отвечает голос. Тут я вспоминаю, что у меня в кармане ключи от вашей квартиры. Я их достаю… И вдруг вспоминаю, зачем я пришел к вам – действительно по важному делу! Но тут же представляю: вот я открываю дверь своим ключом, вхожу, иду к шкафу[14], открываю дверцу, беру пачку своих долларов и ухожу. Нет, этого «тонкий голос» не выдержит. И я твердым голосом говорю: «Извините, я в следующий раз. До свидания».

(Примечание: В тот раз у нас дома сидела испуганная мать жены моего друга, художника Эдика Зеленина, жившего в то время в Париже, а испугана она была тем, что у нее на контроле в аэропорту нашли спрятанные (естественно, в лифчик) золотые вещицы, которые она везла в подарок внучке: пару колец и сережек. Их нашли и бабушку к внучке в Париж не пустили. Я ей говорил: «Наденьте на себя», – не послушалась!)

Все это мелочи живой жизни, к литературе отношения не имеющие…

Но однажды Битов забрал в издательстве положенные ему авторские экземпляры и оставил коробку с книгами у нас. Я залез в коробку. Это были книги другого советского писателя, в издательстве ошиблись. Я стал читать. Писатель был известный, но – какая разница в тексте! Читать просто нельзя, особенно когда ожидаешь Анрея Битова…

А как-то раз я выступил в роли литературоведа.