Bittersweet (СИ)

Пока влюбленные пары коллекционировали сердечки, плюшевых мишек, открытки с собачками, сувениры, привезённые из совместных путешествий и засушенные цветы, вложенные между страниц книг, они собирали воспоминания иного толка. Шрамы, окровавленные салфетки, оторванную пуговицу от рубашки. Не самый романтичный набор, но другого пока в пределах досягаемости не наблюдалось. Ромуальд знал, что если бы перед ним поставили выбор об изменении истории развития отношений в подобном ключе или выдаче альтернативного варианта, он бы ухватился за вторую версию и начал всё не так топорно, и не стал заканчивать первую полноценную встречу подобными обещаниями.

Подсознание не уставало повторять, что действия Илайи могли быть лишь результатом жалости, а не естественного порыва. Но Ромуальд не хотел верить в подобную постановку вопроса. Он слышал, как Илайя затаил тогда дыхание, как неуверенно склонил голову, сомневаясь, наверное, что они действительно сейчас будут целоваться. Не представлял, как всё будет развиваться в дальнейшем. Они только-только говорили о Джулиане, а потом перекинулись на обсуждение птиц, в ходе которого признание Ромуальда получилось смазанным, произнесённым будто бы вскользь. Как игра, результат которой можно не признавать, заявив, что изначально ни на что не подписывался.

Ромуальд знал – это не игра.

Он действительно влюблён. И он хотел бы продолжения, развития, признания отношений. Он бы даже решился на повторение опыта с совместным проживанием. Не сейчас, немного позже. Когда вина перед Джулианом перестанет грызть его изнутри, эмоции утихнут. Когда он почувствует, что вновь готов к столь серьёзному шагу.

Покинув основной дом, Ромуальд отправился к себе тем же путём, которым добрался сюда. Не стал выходить в гостиную, а выскользнул через дверь чёрного хода, попутно надев на голову бейсболку. Вышагивая по тропинке, старался распутать наушники, превратившиеся в перекрученные нити, умудрившиеся неведомым образом завязаться узлом.

Так и не достигнув успеха, швырнул их на тумбочку в прихожей, бросил здесь же толстовку и бейсболку, направляясь в сторону ванной комнаты.

Оказавшись под струями душа, зажмурился и обречённо выдохнул. Утренний разговор не принёс ему облегчения, напротив, усугубил положение. Теперь одиночество ощущалось сильнее, чем прежде. Рождество, которое он проведёт в компании… Да разве что отражения в зеркале.

Ромуальд натянул свитер, надел пижамные штаны. Особо прихорашиваться ему не хотелось, культурный досуг не отличался разнообразием. Очередной день в четырёх стенах, очередная книга, которую он проглотит за один присест, отмечая для себя определённые мысли. Запах кофе, наполняющий комнату, и бесконечные размышления о жизни, что была. О той, что маячит в перспективе. На следующей неделе небольшая вылазка в город, встреча с костюмерами, которые окончательно подгонят всё, убирая маленькие оплошности. И только после рождественских каникул начало репетиций. Полное погружение в работу, попытки наладить продуктивное взаимодействие с Илайей на сцене.

В прихожей на тумбочке лежало несколько изданий. Ромуальд положил их сюда ещё перед пробежкой, чтобы ознакомится с ними позднее. Помимо самих газет в ворохе макулатуры оказалось несколько рекламных проспектов. Ромуальд швырнул всю стопку на стол, так что она разлетелась веером. Собирался отправить все рекламные проспекты в мусорную корзину разом, но взгляд зацепился за один из глянцевых каталогов, предлагавших всем, кому на глаза попадётся эта вещь, подарить себе частичку праздничного настроения в виде путешествия.

Ромуальд прихватил зубами нижнюю губу, повертел каталог в руках. Фраза, запечатлённая на обложке, действовала на него, как удав на кролика, а перспективы виделись уже не столь меланхоличными. В словах Челси присутствовало рациональное замечание.

Новые впечатления, новые города, новые лица…

Не отдавая себе отчёта в совершаемых поступках, Ромуальд схватил телефон, пролистал список контактов и, выбрав нужный номер, нажал на вызов. В первую секунду, услышав гудки, он порывался сбросить. Если ему перезвонят, сделает вид, что набрал случайно…

Он отогнал от себя трусливые мысли и продолжил ждать.

– Воскресенье, семь утра. Какого хрена? – страдальчески поинтересовался Илайя.

И Ромуальд живо представил эту картину. Вполне возможно, что собеседник его даже не представлял, с кем сейчас разговаривает и что происходит. Просто по инерции схватил телефон, на автомате ответил, не приглядываясь к имени человека, решившего позвонить в такое время. Ромуальд и, правда, позабыл о том, что поднимается на пробежку в пять, а к семи уже бодр и весел, чего не скажешь об остальных людях. Особенно, когда речь заходит о выходных.

– Каковы ваши планы на рождественские каникулы? – спросил Ромуальд, проигнорировав вопрос, адресованный ему.

Он не знал, что сказать. Сам не знал, какого хрена, вот и увиливал от ответа.

– Ромео, ты теперь занимаешься социологическими опросами? Или как?

– Нет. Просто любопытствую.