Bittersweet (СИ)

Для доказательства правдивости данного утверждения ему требовалось не так уж много. Одно паршивое рукопожатие, слабое прикосновение пальцев к руке, ободряющая улыбка или хотя бы мимолётный поцелуй в щеку. Этого было достаточно. Но он этого не получал. Вместо этого его обвиняли во всём, в чём он был виноват. И во всём, к чему не имел никакого отношения.

Почему-то именно в этот момент он особенно остро чувствовал своё одиночество и отсутствие интереса со стороны окружающих. Джулиан жил в своём придуманном мире, Челси решалась на диалог лишь в те моменты, когда жаждала пикировки и обмена колкостями. Родители обращали взор в сторону младшего сына ещё реже. Конечно, он жил отдельно от них, ратовал за самостоятельность и вообще старательно ограждался от посторонних взглядов, но временами накатывала сентиментальность, когда хотелось побыть маленьким мальчиком.

Продемонстрировать матери разорванные джинсы, сверкнуть разбитыми коленями и похвастать перед отцом окровавленным носом. Тогда они действительно спрашивали, где он отхватил порцию тумаков, как умудрился разорвать новые брюки. А пока отец гордился настоящим мужчиной, что не страшится драки, мама шла в ванную за аптечкой и доставала оттуда жгучий антисептик, от которого на глазах выступали слёзы. Челси делами брата не интересовалась, уже тогда становилось понятно, что общих интересов у них ноль целых и ноль десятых. Она смотрела многочисленные фильмы и мультсериал «Дарья», которым и вдохновилась в вопросе создания своего имиджа, благо много для этого делать не пришлось. И цвет волос, и серёжки уже имелись в наличии, не пришлось травить пряди чёрной краской и пробивать уши ради искусства. Она слушала «Нирвану» и терзала гитару, авторитетно заявляя, что Кобейн играл то ещё дерьмо, но сумел родиться в нужное время в нужном месте, и, да, он её вдохновляет. Ромуальд называл сестру потенциальной старой девой, она его безмозглым раздолбаем. Это была почти семейная идиллия.

Потом семьёй Ромуальда стал Джулиан…

А потом их вроде как семья развалилась под натиском обстоятельств, и совместное проживание не приносило ничего, кроме разочарования вкупе с желанием что-то изменить. Вот только, что именно следует поменять? Этот вопрос оставался открытым, спустя три года после того, как прозвучал впервые и повис в воздухе мёртвым грузом.

Каждый второй, а то и просто каждый советчик со стороны сказал бы всего два слова. Брось его.

Ромуальд не мог, потому сам себе говорил закономерные слова.

Не бросай и продолжай мучиться.

Пожалуй, только это он и мог сделать. Ромуальду не довелось узнать, каково на вкус предательство. Узнавать не хотелось, и, конечно, он не желал этого Джулиану. После того, как от последнего отвернулись все друзья, а родственники предпочли сбросить обузу на докторов, было бы скотством – уподобиться им. Ромуальд держался, срываясь время от времени, выражая негодование в кратковременных вспышках гнева.

Метод избавления от них оставался банальным до неприличия. И сейчас тоже должен был сработать. Просто оказаться в месте большого скопления людей, почувствовать себя частью толпы и осознать, что он не одинок. Пусть никто из них с ним не заговорит, пусть он сам проявит силу воли и не поддастся на уговоры очередной красавицы в откровенном платье или милого мальчика с пухлыми губами. Пусть они уйдут разочарованными и обиженными на отсутствие обходительности с его стороны. Он просто посидит немного за барной стойкой, закажет себе что-нибудь алкогольное, к чему в итоге не прикоснётся, просто выбросит деньги на ветер, посмотрит, как люди танцуют, привлекая к себе внимание и стараясь продемонстрировать в выигрышном свете. А потом выйдет на улицу, проветрит мозги и поедет обратно, чтобы вновь опуститься на колени рядом с кроватью, глядя на спящего Джулиана. Он убедит себя в том, что сильный и со всеми подлянками со стороны судьбы справится. То, что есть сейчас – не страшно. Он способен и большее количество проблем пережить.

Он способен.

Эганы не сдаются так просто.

Если Челси не обманула и не бросила фразу о первом встречном сгоряча, ему предстоит нелёгкая битва. Вряд ли сестра действительно вытащит из толпы жаждущих дилетанта, вряд ли она доверит столь важное сражение неопытному новичку. Наверняка будет отчаянно искать высококлассного специалиста, махрового натурала с жёсткими жизненными принципами, способного устоять перед обаянием Ромуальда, а ещё – желательно с крепкими нервами, чтобы все удары со стороны судьбы в лице своего напарника по сцене, принимал, как досадное, но вполне закономерное проявление эмоций.

Наверное, Челси до сих пор думает, что он будет пользоваться старыми методами.

Соблазнение, унижение…