Bittersweet (СИ)

– Но для него это тоже дело принципа?

– Разумеется. Он будет биться до последнего и вряд ли остановится перед чем-то.

– Мне стоит дрожать и прятаться?

– Если не совершишь ошибок, то нет.

– Какого рода?

– Просто не верь ему, каким бы добрым и заботливым Ромуальд не казался. Когда предложит дружбу, смело бей по руке и отказывайся, потому что дружба эта выйдет боком. Я не люблю трясти грязным бельём в воздухе, но здесь, пожалуй, придётся поступиться правилами и внести ясность в происходящее. Мой брат и Джулиан… Они раньше, до эпизода с клиникой, были близкими друзьями.

Интонация на слове «близкими» изменилась настолько, что пропустить этот намёк мимо ушей мог только полный придурок.

– А теперь?

– Теперь у них всё сложно, но желание Ромуальда реанимировать чужую карьеру прогрессирует столь же стремительно, как болезнь Джулиана.

– То есть, мне реально стоит опасаться?

– Зависит от тебя. Немного бдительности, капелька осторожности… Мой родственник – пришибленный романтик и ради своего друга готов на многое, но черту пересекать вряд ли решится, всё ограничится какими-нибудь мелкими пакостями. На преступление он точно не пойдёт, в этом вопросе можешь быть спокоен. Ромуальд хорошо вживается в роли. Он может быть милым, как вариант, даже сделает вид, что волочится за тобой и страстно влюбился, но в реальности не стоит доверять подобным проявлениям чувств. Томная поволока исчезнет из его взгляда в тот же момент, как только ты выйдешь из гримёрки, оставив партнёра по сцене в одиночестве. Он, конечно, не начнёт хохотать безумно, кося под психа, но улыбок точно не будет, останется только ненависть.

– Ты хочешь, чтобы я принял на себя удар, так? Профессионал не сможет этого сделать?

– Можешь смеяться. Я не знаю, почему зацепилась за твою кандидатуру и решила сделать главной звездой постановки. Я не представляю, почему профессионалы оказались за бортом. Просто… Мне кажется, что у тебя сильный характер, и это противостояние не размажет тебя, как некоторых «профессионалов», – Челси пальцами изобразила кавычки. – Творческие личности, капризные, повёрнутые на своём хрупком внутреннем мире и прочих закидонах, в большинстве слащавые и требующие к себе непомерного внимания. Не хочу работать с такими. Чувствую, что проще из тебя сделать алмаз, чем биться с этой распиаренной кучей дерьма.

– Добрая госпожа продюсер, – протянул Илайя, едва не присвистнув.

– Я не сказала, что все. Я сказала, что многие. Есть приятные исключения из правил. И, кстати говоря, пора начинать работать, а не злоупотреблять моим гостеприимством.

– Петь?

– Да.

– А что именно? На мой выбор?

– Пожалуй… – Челси задумалась на мгновение. – Нет, на мой. Знаешь песню «Мы другие»? Если да, то спой её.

– О!

– Что-то не так?

– Немного удивлён выбором. Почему именно она?

– Во-первых, мне интересна твоя манера передачи настроения, вложенного в текст, а оно там точно есть, поскольку человек, сочинивший данную песню, неистово дрочит на смысл своей лирики. Не подумай, что я ругаю. Напротив… Немного восторгаюсь, но пока не было случая сказать ему об этом. Во-вторых, с подачи моего отца именно он станет композитором грядущего мюзикла. Интересно, насколько органичным будет твоё соединение с его музыкой.

– Пару минут на подготовку можно?

– Окей, – протянула Челси. – Если это действительно важно, то я не стану возражать.

– Это важно, – ответил Илайя, чуть прикусив губу.

Челси никогда не придавала значения таким мелочам, но сейчас непроизвольно зацепилась за осознание: её потенциальный ученик и протеже по совместительству, нервничая, делает то, что и будущий композитор, которому планировал предложить сотрудничество отец. Ничего необычного, ничего странного. Сколько ещё людей поступают столь неоригинальным способом? Да сотни, тысячи, миллионы по всему миру. Однако, именно в этот момент, она прониклась мыслью, что «мальчик из секс-шопа» действительно проникнется настроением чужой песни и исполнит её так, как нужно. Так, что слушатель в её, Челси, лице искренне поверит, что норма не всегда нормальна, а стремление быть одинаковыми приводит к убийству оригинальности. Услышит в голосе Илайи мотивы о том, что люди разные, и это прекрасно. Так и должно быть.

Мы другие, пропоёт он.

Мы другие, подхватит за ним толпа.

И каждый из них поверит в свою индивидуальность.

========== 7. ==========

Soundtrack: Blutengel - Elegy; Red Hot Chili Peppers - Californication

Его безумие, затянувшееся на множество дней и ночей.

Не разделённое на двоих с Джулианом, не попытка влезть в чужое сознание, проникнувшись мотивами, а его собственное, персональное, которым вовсе не хотелось делиться с окружающими. Заводить с кем-то посторонним разговор на эту тему? Абсурдно и нелепо, никто не поймёт и откровенности не оценит. Покрутят пальцем у виска и скажут, это низко, подло и отвратительно. Джулиан? О, нет! Он закатит истерику, пусть даже утверждает обратное, и снова настанет очередь битой посуды, суицидальных настроений, которые, казалось бы, только-только улеглись, и к которым не хотелось возвращаться.

Безумие, именуемое ожиданием развязки.