Bittersweet (СИ)

Челси, рассчитывая на своего ученика, ошиблась. Даже если он способен выстоять во время психологический травли, должный уровень мастерства продемонстрировать вряд ли сумеет. Люди, ненавидящие друг друга, не станут играть друзей. Если рискнут, неестественность и натужность данного мероприятия продемонстрирует себя во всей красе. В таком случае замена – самое верное решение. В данной практике нет ничего удивительного. Как в кино, где герои играют любовь, а между ними не искрит, приходится ставить дублёра или дублёршу, так и здесь. Изобразить дружбу даже сложнее, чем любовь. Там всё можно скрыть за объятиями, вымученными поцелуями и постельными сценами, и выражение лиц актёров будет последним, на что обратит внимание зритель. На сцене этого сделать не получится, тем более, если речь идёт исключительно о платонических чувствах. Играешь во взаимопонимание, а в голове зреет план, как изловчиться и поставить партнёру по сцене подножку. Идеальное сочетание, лучше просто не придумать.

Запас воздуха в лёгких кончился, и Ромуальд перестал торчать под водой, всплывая осторожно, чтобы не спровоцировать море брызг. Слегка помотал головой, отвёл влажные волосы от лица и едва удержался от того, чтобы не закашляться, поскольку на бортике ванны сидел Джулиан. Он ничего не делал и не говорил, лишь время от времени зачёрпывал небольшие порции пены и растирал её в пальцах.

Окажись на месте Ромуальда кто-то другой, куда более пугливый, наверное, сейчас задумался бы о том, что ударило Джулиану в голову, если он решил нанести визит вежливости. Он сотню лет ничего подобного не делал, потому его поступок выглядел, как минимум, странно. Любой другой человек уже заподозрил бы его в обдумывании преступления, но Ромуальд продолжал придерживаться мнения о безоговорочном доверии, и о том, что Джулиан вполне нормален, потому по-настоящему безумные идеи его не посещают.

– Как ты здесь оказался? – поинтересовался Ромуальд, опираясь на бортик ванны и посмотрев в сторону бывшего любовника.

Джулиан с ответом не торопился, продолжая большую часть своего внимания уделять пене для ванн, а не собеседнику. Ромуальд не удержался, придвинулся ближе, осторожно провёл пальцами по шву на брючине. Когда-то, давным-давно, подобные действия имели тенденцию плавно перетекать в секс. Теперь о чём-то подобном речи не шло, но… Почему бы не прикоснуться к человеку, который не противен, а продолжает нравиться, несмотря ни на что? Тем более, если этот человек в кои-то веки не ведёт себя, как дикое животное, больное бешенством. Не злится, не скалится злобно, не кричит о том, что Ромуальд только и может думать, что о своих потребностях, а с чужой физиологией не считается, задвигая на задний план знания об отсутствии сексуального желания у бывшей второй половины, а ныне просто квартиранта или соседа. Кому какое обозначение больше по душе придётся, на том тот и остановится.

– Дверь не была закрыта, вот и решил заглянуть.

– Мне звонила Челси, – произнёс Ромуальд, убирая руку.

Он не представлял, куда способен завести этот разговор, но не удержался и закинул удочку, прикидывая, какая реакция последует со стороны Джулиана. Насторожится? Разозлится? Начнёт кричать? И это даже не от болезни зависит, это на уровне подсознания заложено. Эти двое никогда не скрывали взаимной антипатии. Челси намеренно отгораживалась от Джулиана, а в разговорах тет-а-тет, глядя брату в глаза, говорила, что выбор не одобряет. Он ей не нравится, и она никогда не смирится с подобным кандидатом на роль потенциального родственника. Неудивительно, что и теперь она тормозила процесс, не позволяя Джулиану продемонстрировать собственные таланты и море энергии, накопившейся за годы молчания. Притом…

Ромуальд едва сдерживался, чтобы не ткнуть родственников носом в недавнее событие их жизни, развитию коего они всячески способствовали. Артист, который молчал несколько лет, да и вообще исчез из поля зрения, свалился на работников компании, как снег на голову. Подробностями Ромуальд не интересовался, да и не планировал этого делать, поскольку знал, что история достаточно тёмная, и меньшее количество знаний избавит его от бессонницы, в то время, как попытка копаться в чужом грязном белье принесёт одну лишь головную боль.

Почему-то этому артисту они помогали, позволили и материал свой продвинуть, и сценарий для клипа сочинить, и вообще… Теперь ещё и сотрудничество в области создания музыки предложили. Основной композитор мюзикла. Это ли не карьерный рост? Это ли не поблажка для того, кто когда-то был звездой, а потом погрузился в молчание?

Так и надирало пойти к отцу и поинтересоваться ехидным тоном: какие люди должны стоять за спиной артиста, чтобы ему открыли все двери моментально, по первому зову, а то и вовсе по щелчку пальцев? И почему никто не гонит его в шею, а носят на руках и позволяют почивать на лаврах?