Bittersweet (СИ)

Он считал её достаточно глупой и верил, что разговор пройдёт ровно в том направлении, которое задаст он. Челси придётся смириться, принять условия и играть по правилам. Она умудрилась перевернуть всё с ног на голову, и уже через некоторое время услышала признание. Оно не повергло Челси в шок, лишь подтвердило прежние догадки. Не поблагодарив Леннарда, она поднялась и ушла, подозревая, что пройдёт пара минут, ступор собеседника покинет.

Она нисколько не удивится, если Леннард позвонит Ромуальду и поведает ему о своих злоключениях, предупредит о возможном визите, а в финале добавит слезливую просьбу: не верить ни единому слову Челси, потому что она всё придумала. Мерзкая интриганка желает очернить прекрасного человека. Разумеется, только так.

Из признательной речи Челси выделила несколько любопытных моментов, на них и акцентировала внимание. По всему выходило, что Ромуальд давно вынашивал эту идею, но с претворением её в жизнь не торопился, откладывая до последнего момента, когда терпение приказало долго жить, а результат захотелось получить в кратчайшие сроки, не прикладывая усилий и не марая особо руки. Он постарался переложить ответственность за происходящее на посторонних людей, списав всё на случайное происшествие, замаскировав избиение заказное под нечто случайное, самая банальная на свете ситуация. Ежедневно в разных концах страны таких происшествий бывает десятки и сотни. Иногда всё заканчивается благополучно, как в случае с Илайей, иногда бэд-энд одерживает победу в противостоянии. В том, что одной из жертв стал Илайя, нет ничего удивительного, такое могло произойти с каждым. С тем же Ромуальдом. Однако ему повезло, а от Илайи удача отвернулась.

Второй пункт соответствовал умозаключению о нежелании Ромуальда сдаваться и окончательно забывать о безумных идеях. Этот вопрос они с Леннардом не обсуждали, здесь Челси уже сама делала выводы. Путь унижения и попыток уговорить отца закончился. Теперь в силу вступили новые идеи. Это нападение было первым из них. Какие будут в дальнейшем? Пока неизвестно. Но вряд ли они окажутся безобидными, как белая бумажная рыбка, что принято цеплять на пиджаки во время празднования дня смеха во французских школах.

– Как далеко ты зайдёшь в своих играх, братик? – спросила Челси, постучав пальцами по рулю.

Ехать к Ромуальду и бросаться обвинениями она не планировала. Леннард сдался и поведал обо всём, но он всегда, в представлении Челси, был той самой трусливой крысой, которая, почувствовав, как горит задница, сливает информацию и начинает ходить на задних лапах, желая выслужиться. То качество характера, что делало их с Ромуальдом разными людьми. Ромео в любой ситуации держался до победного конца, и хотя был порядочной стервой, в истерики не скатывался. Может, просто хватало ума, чтобы не демонстрировать не лучшие свои качества. Разговор с ним закончился бы не откровенным признанием и попыткой узнать, как загладить вину. Ромуальд, напротив, ощетинится и скажет, что в следующий раз удача ему улыбнётся. А первый провал стимулирует сильнее и не позволяет расслабляться.

Телефон зазвонил ровно в тот момент, когда Челси собралась с мыслями и собиралась вернуться в стройный поток машин. На дисплее отразился номер отца. Пожалуй, единственный человек, с которым Челси сейчас могла поговорить о делах спокойно, не переходя на повышенные тона и не переводя общение в скандал, как могло быть в ситуации с братом.

Ромуальд, правда, редко звонил первым, предпочитая оставлять инициативу в руках сестры, попутно демонстрируя полное отсутствие интереса к поддержанию с ней тёплых отношений. Ну, и к мюзиклу, в общем-то, тоже. Только если у него начинался новый прилив желания – выбить роль для Джулиана. Тогда он мог позвонить кому угодно. Отцу, сестре, злейшему врагу, что не слишком различалось между собой. В мировоззрении Ромуальда последние два понятия не просто соседствовали, а дополняли друг друга, соединяясь, как две части паззла. Идеальное сочетание.

– Знаешь, пап, иногда мне кажется, что этот мюзикл проклят, – Челси откинулась на сидение и презрительно скривилась, понимая, что отчаянно хочет наябедничать отцу, поведав о том, что сама узнала не так давно. – Чем-то логичным и материальным я не могу объяснить количество препятствий, с которыми мы постоянно сталкиваемся в работе над постановкой. Сначала в больнице оказывается твой композитор, потом мой ученик, утверждённый на одну из главных ролей. Когда это случилось? Вчера вечером. Нет. Если ему верить, то ничего серьёзного не произошло, всего лишь небольшая стычка с хулиганами. У него украли телефон, немного порезали… Немного – это царапина от лезвия на шее и две колотых раны. Предплечье. Пришлось наложить швы, но через несколько дней их должны уже снять. Об этом, думаю, рано говорить, но он особо ни на что не жалуется и вообще не хотел мне ничего говорить. Я бы не узнала, если бы не настойчивость в сочетании с небольшим количеством наблюдательности.