Bittersweet (СИ)

Челси ратовала за восстановление справедливости, но когда думала, что под ударом окажется один из родственников, решимость умирала стремительно. Наверное, стоило укорить себя за проведение политики двойных стандартов. У неё не получалось.

Челси старалась рассматривать ситуацию с разных позиций, но неизменно приходила к выводу, что Ромуальд ей дорог, и она не может запросто вырыть яму, в которую ему полагается упасть. Он уверен в правдивости обратного утверждения, но это лишь его мнение.

Отцу не обязательно знать, как так получилось, что один из основных актёров состава получил несколько ножевых ранений. Если бы он самостоятельно догадался о подоплёке произошедшего, это был бы совсем другой разговор и другая расстановка сил. Сейчас Челси склонялась к мысли, что старшее поколение в противостояние втягивать не стоит. К тому же, данный вариант до отвращения похож на действия учеников младшей или средней школы. Они не имеют возможности самостоятельно разобраться со сложившейся ситуацией, ищут поддержки у родителей, и старшее поколение отправляется на разборки. Челси считала себя достаточно взрослой и самостоятельной для того, чтобы не впутывать родителей и осадить брата, не включая в программу «обязательных развлечений» шантаж и угрозы.

Для начала не мешало разобраться с мотивацией поступков своего протеже. Нападение было, в первую очередь, его проблемой. Он не торопился восстанавливать справедливость, не кинулся в полицию, не начал разговор с Челси, бросив ей в лицо обвинения или жалобы на действия Ромуальда. Вряд ли он чего-то опасался. За время общения Челси неплохо узнала его, как человека, и это точно было не в его характере. Возможно, имелись определённые обстоятельства, о которых он намеренно умалчивал, и именно они всё решали, остальные события оставались декорациями.

Всё могло упираться в принципиальность и нежелание так просто сдаваться. Судя по тому, с каким кислым выражением лица рассказывал о случившемся Леннард, нападавшим тоже досталось. Двое из них получили разбитые носы, один – трещину в челюсти. При раскладе «один против троих» это были не такие уж маленькие потери. Во время рассказа Челси даже почувствовала небольшой прилив гордости, когда Леннард кипел, негодовал и исходил возмущениями. Вместе с тем удивилась, поскольку не ожидала от своего подопечного особой прыти. Челси склонялась ранее к мысли, что он относится к числу людей, сильных только в остротах. Когда речь заходит о применение физической силы, спесь улетучивается в неизвестном направлении, и тут уже использование ядовитых фраз не поможет. Единственное, что ему останется, так это принимать побои, закрываясь руками и надеясь, что далеко ситуация не зайдёт, а потери окажутся невелики.

Скорее всего, у Ромуальда сложилось такое же впечатление.

Выйдя замуж, Челси перестала оценивающе смотреть на окружающих мужчин, и их внешняя привлекательность для неё значения не имела. Теперь она предпочитала каждого рассматривать исключительно с точки зрения профессионализма, прикидывала потенциальный интерес публики. Нет, глаза себе не закрывала, это был уже явный перебор, но, когда делала ставку на Илайю, решающую роль сыграла, отнюдь, не его внешность, скорее совокупность факторов. Однако Челси не удержалась и составила его примерную характеристику, которая, как показала практика, оказалась далёкой от реального положения вещей.

Брат помимо образа чёрствого эгоиста периодически примерял амплуа прожжённого циника, и обе эти ипостаси не противоречили его натуре. Они отлично дополняли её, оттеняя и подчёркивая определённые черты характера. Вообще-то изначально Ромуальду предписывалось вжиться в образ романтического героя, но он абсолютно не желал вписываться в эту категорию. Единственное, что могло его роднить с подобными личностями, так только имя, и этого мизера явно не хватало для полноценного выстраивания политики раскрутки и продвижения. Роль романтичного героя в былое время с блеском мог исполнить именно Джулиан с его нежными, немного застенчивыми улыбками, умением умилительно отводить глаза и говорить только то, что от него жаждали услышать поклонницы. Ромуальд в эти рамки вписываться отказывался, он больше походил на представителя второй категории типажей, так любимой многими девушками. Плохой мальчик. Поскольку аудитория мюзикла состояла не только из школьниц, то и рамки образа варьировались, и это было уже нечто более неуловимое, нежели клише, которыми принято наделять героев подобного типа.

Да, если задуматься, то Джулиан вполне мог быть вторым главным героем. Мог раньше, до болезни, которая несколько пошатнула его мировосприятие, изменив там многое. Вряд ли коррективы оказались незначительными и незаметными. Будь правдой всё, что говорил Ромуальд, Джулиан продолжал бы работать над музыкальным материалом, а не вёл затворнический образ жизни, скрываясь от посторонних и боясь высунуть нос на улицу.