БИТВА ДЕРЕВЬЕВ

Самым странным было то, что рыцари, собравшиеся в зале, совсем не походили на рыцарей. Мужчины и женщины всех возрастов — они совсем не походили на единую силу. Они все были какие-то… отдельные. Справа от Ланса невысокая полноватая женщина в платье в крупный горох обсуждала с узкоплечим блондином, опирающимся на трость, как жарить на сковородке тянучки. Слева коренастый чернявый парень в кепке, сбитой на затылок, травил какие-то байки.

— А он появляется на пороге и спрашивает — кто тут, мол, главный? Ну, говорю, я. А он мне — на колени! Ну, думаю, смерть моя пришла. Нагулялся, Шоннеси! А он меня хлоп по плечу — и в рыцари! Я думал, меня там на месте удар и хватит!

Окружающие засмеялись.

Ланс знал, что их всех награждали за борьбу с фир болг — но никто из них не выглядел так, будто может убить дракона. Ланс ощутил укол разочарования.

Он подумал, что, может быть, чего-то не понимает. Он был из них единственным, кто еще не прошел первого посвящения.

Появился распорядитель в черном с золотом мундире, отвел их по анфиладе в зал для церемонии и рассадил по местам. Зал был размером с футбольное поле. Ланс подумал, что смог бы поднять «мотылек» с такого пространства. Он представил, как разгоняется и летит по коридору, ставя самолет на ребро, когда нужно проскочить двери, и сбивая крыльями фарфоровые вазы, стоящие в проходах. Это было бы весело. Ему приходилось летать на бреющем полете, так низко, что самолет нужно было вздергивать, чтоб перевалить через возникающую на пути изгородь. Он представил, как несется по анфиладе, а слуги и горничные роняют посуду, жмутся к стенкам, и вихрь от пролетающего самолета вздымает вслед полотенца, передники и портьеры.

Заигравший гимн прервал его мысли. Все встали. Ланс поспешно поднялся вслед за остальными. Распахнулись двери на другой стороне зала, и вошел Король.

Рука об руку с ним плыла Королева.

Она окинула взглядом зал, и вдруг посмотрела прямо на Ланса и улыбнулась — краем рта, совсем как на портрете.

Ланс примерз к месту.

Мир колыхнулся и поплыл.

Король что-то сказал, все захлопали. Потом сели. Ланс тоже сел. Потом сосед ткнул Ланса локтем — оказалось, его назвали. Ланс встал, неловко зацепившись за стул, и вышел вперед. Герольд что-то говорил — «первый рыцарь… проявленная храбрость… стойкость духа…» Ланс совсем не чувствовал себя стойким.

Король поощрительно кивнул. Ланс преклонил колено. Король улыбнулся. Сверкающее лезвие пошло вниз и коснулось его плеча. Ланс едва ощутил удар. Король протянул руку и помог ему встать.

Королева взяла протянутый ей слугой на бархатной подставке орден, улыбнулась и приколола его на грудь Лансу. Ему показалось, что игла дошла прямо до сердца. Королева стояла совсем близко, так, что он мог видеть тонкую, темную, тоньше волоса, щель там, где строгий белый ворот ее платья отходил от кожи, и слышать идущий от нее запах — сладкий, нежный, тревожный.

— Будьте достойным рыцарем, сэр Ланселот, — сказала Королева.

Как он сел на место, Ланс не понял.

Потом был праздник.

Ланс не очень его запомнил. Он никак не мог соединить себя и то, что происходит вокруг. Орден жег, как горчичник. Ланс едва удерживался, чтобы не трогать его постоянно, как трогают дырку на месте зуба, чтобы убедиться в ее реальности.

Он помнил, что убил дракона, и что убил дракона — именно он, но все остальное с этим никак не вязалось. Это его наградил Король? Это ему улыбнулась Королева?

На миг ему показалось, будто он смотрит на происходящее из-за своего собственного плеча. Так, будто он сам — только шахматная фигура на доске, и где-то есть неведомый ему настоящий Ланселот, который двигает его, сиюминутного, здесь и сейчас, как пешку. Будто и дворец, и гости, и праздник — это наваждение, которое вот-вот развеется.

Развеется обязательно, Ланс знал это, и ждать этого было невыносимо.

Негромко играл оркестр. Кто-то танцевал, кто-то разговаривал. Мельтешили официанты. У стола с закусками парень в кепке подозрительно разглядывал крошечные бутерброды на тонких палочках и прочую изящную снедь.

— Как ты думаешь, это что? — спросил он у Ланса, тыкая в что-то похожее на цветок с розовыми лепестками.

— Не знаю, — честно сказал Ланс.

Парень подцепил розу длинной палочкой и отправил в рот.

— Мм… Рыба, — сообщил он, прожевав. — Ниче так. А вот это зеленое не бери, это хрен какой-то. Я его хватанул, чуть глаза на лоб не вылезли. — Он протянул Лансу свободную руку. — Шон. Сэр Шоннеси, — поправился он.

— Ланс, — сказал Ланс.

— Что, тоже не из благородных, да? Вот она, судьба-то, никогда не знаешь, куда занесет! — сэр Шоннеси выудил из бокала оливку, развернулся и по-хозяйски оглядел зал. — Кто б мне рассказал, что я с королями водиться буду! О, смотри, а вон Мерлин. Важная птица! А я при первом знакомстве ему по морде дал. С перепугу, — Шон заржал.

Понятное желание, подумал Ланс.

— И что? — спросил он.

Шоннеси ухмыльнулся:

— Да он не злопамятный. Нормальный мужик, только ухи острые, — он хлопнул Ланса по спине. — Пошли поздоровкаемся… Эй, белоручка! — гаркнул он за пять шагов.

Мерлин обернулся и отсалютовал бокалом: