Битва на поле Куликовом

Приехал Тришка в Москву на своей телеге — может, что подвезти понадобится. И на торгу — вот ведь судьба! — повстречал Фетку. Тоже стар, сед, но в груди могучий, плечи широки, и взгляд зоркий… Обнялись друзья…

— Или на татарина собрался? — Тришка спрашивает.

— Куда народ, туда и мой заворот, — отвечает Фетка. — Да и ты вроде со всеми, не так ли, Тришка?

— Ясное дело. Клади свой доспех в мою телегу, коль он есть у тебя. Теперь, видно, свела нас судьба или до смертного часу, или до победы над Ордой. — Обнял Тришка друга за плечи. — Надо бы меда испить, младость нашу вспомнить.

— Это можно. — Но посуровел Фетка. — Только поимей в виду: ратники нашего боярина Михаила Юрьевича тут, и тиун его тут. Встретился с ним Невзначай. Кабы не спознал…

— А! — махнул рукой Тришка. — Не бойся. Едина сейчас судьба у русских людей: Орду перемочь.

…В Москве Ерофейка с Фролом пришли ко двору Доронки-кузнеца. Глядь, а тут уже все в сборе: и Доронка, и Юрка-сапожник, и — вот радость-то! — плотник Степан, приемный отец Ерофейки, совсем белый, ровно лунь, однако из руки в руку боевой топор перекладывает.

Поклонились поясно друг другу, расцеловались…

— Грозное время наступает, — сказал плотник Степан. — То-то и собрала нас Москва.

Позвал всех Юрка к себе. Во дворе его увидели: боевой конь стоит, ушами прядает.

— Чей же такой? — удивился Ерофей.

— Мой, — ответил Юрка. — Хорош?

— Кости глядят, а мяса не видать, — пошутил Степан.

— Мечтал сызмальства с великим князем идти на орду в конном строю, а передумал, пойду с вами пешим. Запряжем коня в телегу, оружие наше на нее сложим. Пешие мы ратники.

…Ночевали Ерофей, Степан и Фрол в Юркиной избе. Набралось здесь много гостей, пришли они из Ярославля и Костромы, из Ростова Великого, Переславля Залесского, Коломны, Серпухова, Можайска, Димитрова, Владимира и других городов и сел.

Угощали хозяева чем бог послал, а когда пришла ночь, застелили пол чистыми половиками, всех уложили одного подле другого.

И так в каждом московском доме, в каждой халупе.

* * *

Отказавшись платить большую дань, князь Дмитрий все же решил послать к Мамаю своего посла, искусного в речах и хитрого Захария Тютчева, с златом-серебром, богатыми дарами, подарками для Мамая и всех его приспешников. Повелел Захарию высмотреть, выведать, что это за несметная сила татарская, каковы помыслы Мамая, и немедля сообщить в Москву обо всем, что заметит.

Дали в помощь двух толмачей, хорошо знавших татарский язык.

…А в Москву все шли и шли новые ополчения.

Теперь тут были и князья белозерские, пришедшие со своими дружинами с далекого Белого озера, и князь каргопольский, и князь Лев серпейский, и Роман прозоровский.

Вскоре появился в Москве скоровестник от Захария Тютчева. Его донесение было необычайной важности:

«Олег рязанский изменил Москве. Мамай собирается идти на Дмитрия московского в союзе с Олегом и Ягайлой литовским. Договорились они первого сентября сойтись на берегах Оки, чтобы отсюда всем вместе вступить на московскую землю».

Надо было все проверить еще и еще раз. И князь Дмитрий Иванович посылает в Придонскую степь крепкую сторожу — конную разведку.

Приказывает старшим в ней, Василию Тупику, Родиону Ржевскому и Андрею Волосатому, не только наблюдать за противником, но проникнуть ночью ли, днем ли в Орду и захватить «языка», пусть расскажет, где Мамай, каким путем идет и каковы его помыслы.

Уже вся Москва полнится ратными людьми, а великий князь посылает все новых гонцов к тем, кто еще не прибыл. Коломна — место сбора, всех ратей. Кому удобнее идти прямо, не заходя в Москву, пусть идут туда.

А вестей со стороны татарской все нет и нет. Князь, думая, что первая сторожа перебита, посылает в поле вторую. Теперь едут Климент Поленин, Григорий Судок, Иван Свяслов и иные с ними. Дмитрий велит возвращаться побыстрее.

По брюхо утопают кони в травах Дикого поля. На юг скачет вторая сторожа. И вдруг встречается им Василий Тупик с добытым «языком».

Донесение Захария Тютчева подтвердилось. Пленный сказал, что Мамай идет на Русь с несметным войском. Но он не спешит, ждет осени: «Пусть русские соберут урожай, — рассудил Мамай. — Нам пойдет». В союзе с Мамаем Олег, князь рязанский, да Ягайло литовский. К первому сентября придут к Оке.

— Не спешит Мамай, — сказал на совете военном Дмитрий. — Это хорошо. Дает нам время собрать силы.

БЛАГОСЛОВЕНИЕ

Прежде чем отправиться в Коломну, Дмитрий поехал в Троицкий монастырь к Сергию Радонежскому за благословением. Вместе с ним и брат Владимир Андреевич, прибывшие князья и самые знатные из московских бояр.

Шестьдесят верст отделяли Москву от Троицкой обители.

И на всем пути одна за другой догоняли князя тревожные вести, их приносили с Дикого поля, лежавшего за пределами русских земель, гонцы.

…Отстоял Дмитрий обедню в Троицкой церкви, заторопился в обратный путь.

— Благослови, отче, на ратное дело. Татары идут…

Но Сергий не отпустил князя, просил Дмитрия и всех его спутников разделить с ними скромную монастырскую трапезу, сказал:

— Не спеши, княже. Бог поможет тебе.