Битва на поле Куликовом

Была назначена крепкая сторожа, отборный конный отряд, и командовал им смелый и искусный воин Семен Мелик. Это было боевое охранение, и задачу перед ним князь поставил ответственную: выходить на несколько переходов вперед, устанавливать местонахождение противника, добывать «языка» и выяснять замыслы и действия Мамая. Кроме того, в ведении Семена Мелика была также и разведка, в которую входили самые отважные и опытные ратники. У них были лучшие кони, быстрые и выносливые. Отряду придется уходить еще дальше в степь и даже проникать в Мамаевы тылы: каждый шаг врага должны знать русские.

Урядил Дмитрий и передовой полк. Он будет завязывать бой. Назначил главные силы — большой полк, полк правой руки и полк левой руки. И еще учредил князь засадный полк: он будет спрятан и, когда понадобится, внезапно обрушится на врага.

Перед выходом из Коломны Дмитрий призвал к себе десять купцов-сурожан, которых взял с собой в качестве проводников русского войска. Они не раз бывали в Орде и очень хорошо знали дороги в придонских степях, татарские зимовья и кочевья.

Великий князь спросил их, какой самый короткий путь они знают к верховьям Дона.

— Через середину Рязанского княжества, — ответил один из них.

Задумался князь: «Эту дорогу может преградить Олег рязанский и, навязав сражение, задержать наши войска. Не дело в битве с Олегом проливать русскую кровь. Не с ним идем мы воевать».

— А коль направиться по окраинным рязанским землям, на сколько времени удлинится наш путь? — снова опросил Дмитрий.

— На полтора суток, господине княже, — ответил тот же купец.

«Лучше полтора суток потерять, — решил Дмитрий, — чем задержаться невесть на сколько».

Пробыв в Коломне два дня, русские войска в походном боевом порядке покидали город.

Дмитрий вел свое войско к устью реки Лопасни, что впадала в Оку в ста двадцати верстах от Коломны. Там была Сенькина переправа.

А за Окой начиналась рязанская земля. И хотя, как доносила разведывательная сторожа, князь Олег стоял в бездействии, Дмитрий опасался встречи с ним. Начиная переправу, великий князь дал каждому полку строжайший наказ: «На рязанской земле не касаться никого и ничего. Ничего ни у кого не брать».

Первой переправилась конница, а затем пешие полки, но пеших пришло пока мало. Они двигались медленно. Их надо было ждать, и это очень огорчало Дмитрия Ивановича. Но тут подоспел воевода Тимофей Васильевич с полками, которые явились в Москву уже после ухода Дмитрия. Вот он-то и был оставлен на переправе, чтобы встречать опоздавшие дружины, отставшие пешие войска и отсылать их вслед за главными силами, предупреждать, чтоб ни один из мирных жителей Рязанского княжества не был обижен ими.

Разведка принесла князю Дмитрию новые тревожные вести: литовское войско во главе с Ягайлой подходит к Одоеву.

Дмитрий заспешил, потому что стремился быстро, скрытно и внезапно появиться перед Мамаем. Во что бы то ни стало надо первым подойти к верховьям Дона, выбрать место для боя и заставить биться Мамая там, где укажет ему он, Дмитрий. Тогда и бой пойдет, как задумает великий князь.

Спешил Дмитрий, чтобы Мамай, Олег рязанский и Ягайло литовский не успели соединить свои силы. Покидая переправу, Дмитрий Иванович послал в Москву гонца с вестью: «Русские рати благополучно переправились через Оку». И повел великий князь свое войско в верховье Дона.

Четвертого сентября русские подошли к месту, называемому Березуй. Сюда же явились для соединения с Дмитрием литовские князья Андрей Ольгердович полоцкий с отрядом псковичей и брат его Дмитрий брянский с воинством своим, потому что они оба были во вражде великой со своим братом по отцу, Ягайлой, который после смерти Ольгерда занял его престол.

Стекались к Березую и пешие, простые люди со всех русских земель и градов. Шли поодиночке, по двое, по трое, а чаще целой толпой.

Оказались тут и друзья — пешие ратники Юрка-сапожник, Доронка-кузнец, Ерофей, старый Фрол да плотник Степан. А когда воевода строил их в боевые ряды, стали рядом с ними, плечом к плечу, бывшие поджигатели боярина Юрия Михайловича — Фетка-смутьян и Тришка-ратай.

— Вот и добре, — сказал Фетка, оглядывая могучие фигуры трех молодых друзей, — с такими воинами никакой ворог не страшен.

— Скоро встретимся в чистом поле… — жарко сказал Доронка.

И великому князю Дмитрию Ивановичу в священный бой за Русь не терпится. Но не должен он спешить — на нем за все ответ.

Снова посылает Дмитрий Иванович сторожу наблюдать за неприятелем.

— Только непременно повидайте татарские полки, — наказывает он воеводе, расторопному боярину Семену Мелику, который на этот раз отправляется в Дикое поле сам вместе с избранными им смельчаками.

Шестого сентября русское войско подошло к Дону.

Неожиданно появились ведомцы[20] от Семена Мелика: привели «языка», знатного татарина из свиты самого Мамая. Вот так удача!

Под угрозой жестокой пытки царедворец сказал: