Битва за Иерусалим

Он отвез отца домой и вернулся в Еврейский квартал, чтобы закончить прочесывание. По ходу осмотра нашли жилье молодого араба, снабжавшего местное население оружием. Запертую дверь сломали и среди груды оружия обнаружили коллекцию снимков, на которых была запечатлена расправа с евреями. Выяснилось, что хозяин дома был старым участником банд, гордившимся учиненными им зверствами и позаботившимся их увековечить с помощью фотоаппарата. В его коллекции были снимки расчлененных на части трупов со следами гнусных надругательств. Нашелся снимок молодого араба, стоявшего с кинжалом в руке над истерзанным телом и ликующе улыбавшегося в объектив.

В памяти Эли ожили годы его юности…

*

Эли встретился в Еврейском квартале со своим прошлым. Замуш, продолжавший прочесывать дома и переулки, ведущие к горе Сион, обретал здесь наяву то, что прежде было только страстной мечтой. Он шел как во сне по улицам квартала, вспоминая тех, что в продолжение многих лет учили его любви к Иерусалиму. Ах, если бы мог он теперь приобщить их к своей радости! Он видел перед собой главу ешивы — раввина Цви Иехуду Кука и раввина-отшельника, возложившего на себя обет не переступать порог своего дома, пока Иерусалим не будет освобожден, а Стена Плача возвращена еврейскому народу. Потом он вспомнил своего наставника и прогулки, которые они совершали вокруг Старого города, вооружившись телескопическим биноклем, позволяющим приблизить недосягаемое. «Что бы старики сказали, — подумал Замуш, — если бы знали, что в эту минуту я хожу по всем тем местам, о которых мы вместе мечтали».

Он испытывал острую потребность немедленно приобщить их к своей радости и тотчас отправил один из джипов за раввином-отшельником. В этот день раввин, впервые за долгие годы, переступил порог своего дома.

Тем временем Замуш со своей ротой дошел до здания тюрьмы — кишлы. Иорданский флаг, вывешенный над одним из корпусов, был немедленно спущен, а многочисленные снайперы, укрывавшиеся на Западной стене, расположенной против еврейского Иерусалима, были обращены в бегство. Замуш двинулся дальше и достиг Башни Давида. Поднимаясь на башню, он на какую-то долю секунды высунул голову наружу. Тотчас прогремели выстрелы. Пули расплющились об облицовку в считанных сантиметрах («им чуть было не удалось меня ухлопать»).

Замуш продолжал свое путешествие, пока не вскарабкался на самый верх башни. Он посмотрел на запад и у своих ног увидел весь еврейский Иерусалим. Неподалеку от башни солдаты Мусы нашли два больших барабана. Они взобрались на Стену, стали на ней и начали что есть силы бить в барабаны. Муса, стоявший тут же, подзадорил их барабанить безостановочно, еще и еще. «Я не давал им роздыху, — говорит он, — лупили, пока не отнялись руки». На громкий бой барабанов хлынули иерусалимцы, стекаясь к Стене и скапливаясь в прилегающем к ней квартале.

Еврейские парашютисты, преспокойно разгуливающие на стене Старого города в ярких лучах летнего солнца, — это было совершенно фантастическое зрелище!.. Иерусалимцы приветствовали солдат, пели и плакали от радости.

Флаг Израиля, поднятый в это время на Башне Давида и реявший в поднебесье, усиливал общее волнение.

Постепенно у подножья Стены собиралось все больше израильтян, вышедших из убежищ, покинувших дома, защищенные мешками с песком. В воздух поднялись тысячи машущих рук. «Было в этом общем жесте что-то вроде выражения признательности, — говорит Замуш. — Неожиданно я понял, что освобождение Иерусалима имеет еще одну сторону, над которой я до этого не задумывался. Факт нашего присутствия на Стене был для этих тысяч иерусалимцев знаком избавления от существования под страхом смерти, длившегося целых двадцать лет. Многие родились, выросли и успели возмужать на прицеле у иорданцев. Увидев нас, они впервые вздохнули полной грудью».

*

Среди приветствовавших развевающийся на Стене флаг была Гили Якобсон, героиня начала нашего рассказа.

«Когда мы с маленьким возвращались домой, — рассказывает Гили, — на Стене и на куполе мечети Омара появились наши флаги. Может, теперь на нашем участке вид изменится? Может, кроме праздничной красоты, которая теперь станет доступной в любой час, мы будем знать, что в мир вернулся покой и война испустила дух? Хочется верить».

«Иерусалим наш! — с восторгом воскликнул кто-то, словно то, что до сих пор нам принадлежит здесь, не было вовсе Иерусалимом. Но окружающие не удивились. Наоборот, их лица хранили выражение полного понимания.

Глава X ВОРОТА ПОБЕДЫ Среда, 28 ияра 1967 года. После полудня

1