Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

Караванные тропы и караван-сараи были давно освоены участниками Большой Игры. Именно с караванами когда-то покоряли Азию еще Марко Поло и Афанасий Никитин. С тех пор к середине XIX веке ничего не изменилось, и караваны активно использовали для передвижения как наши, так и английские разведчики. Сколько ни пытайся, а лучше каравана для передвижения по азиатским степям и пустыням ничего еще не придумали! Одному ни в степи, ни в пустыне не спрятаться, а в караване всегда можно затеряться. Именно находясь в караване, можно выдать себя за купца и обмануть противника. Наконец, караваны всегда шли в самые богатые и важные города, то есть именно туда, куда и надо было попасть разведчикам.

Караванные тропы соединяли среднеазиатские ханства Бухарское, Хивинское и Кокандское. Ханства почти всегда враждовали и часто воевали. Ханы похищали людей, обращая их в рабов, зверски казнили недовольных и наслаждались в гаремах. Азия не знала жалости. Человеческая жизнь здесь почти ничего не стоила, а каприз хана или ханского вельможи решал все. Единственное спасение от ханского гнета – смена кочевья, но и на новом месте киргизов и казахов настигали безжалостные сборщики податей.

* * *

В то время как в далеком Петербурге решали судьбу казахских и киргизских народов, в южной степи против Коканда поднялось киргизское племя солто, населявшее среднюю полосу Чуйской долины. Устав от притеснений и грабежей, киргизы сами пожелали встать под руку России.

Вслед за солто вожди сразу нескольких киргизских племен также начали переговоры о принятии российского подданства. Как всегда, причиной этому был произвол и насилие хана и его наместников. Непосредственным поводом к этому стало оскорбление сына авторитетного батыра Байтика Канаева Байсалы комендантом крепости Пишпек кокандцем Рахматуллой. Дело в том, что Байсалы находился в Пишпеке в качестве заложника, и надменный Рахматулла всячески над ним издевался. Как именно издевался Рахматулла над сыном уважаемого батыра, неизвестно, но, судя по всему, очень обидно. Простить этого Байтик Канаев не мог и поклялся отомстить обидчику.

Удобный случай расправы над Рахматуллой представился в сентябре 1862 года. Усыпив бдительность кокандского наместника, Байтик-батыр пригласил его на праздник обрезания (суннот-той) в окрестности Пишпека. Ничего не подозревая, Рахматулла прибыл туда в сопровождении шести десятков верных сарбазов. Начало праздника не предвещало ничего плохого. Киргизы были радушны и вежливы, особенно Байтик-батыр. Однако вскоре кокандцы были неожиданно окружены пятью сотнями отборных джигитов, во главе с Корчу-ба-батыром. К тому же у стреноженных кокандских лошадей были заранее отрезаны подпруги и уздечки.

Затем по сигналу, поданному Байтиком, его джигиты напали на кокандцев. Самому Рахматулле удалось бежать, так как у него был отличный конь-иноходец. Вдогонку за Рахматуллой бросился верный джигит Байтика Кер-Кашке. На полпути к крепости он догнал Рахматуллу и вонзил ему в спину пику, но тот все равно ушел.

«В этой схватке были перебиты 59 сарбазов. Только одному удалось скрыться», – докладывал генерал Дюгамель в своем рапорте от 19 сентября 1862 года Милютину.

После этого киргизы окружили Пишпек. Узнав об осаде Байтиком Пишпека, манап племени сарыбагышей Джантай также выступил со своими джигитами против крепости Токмак и окружил ее. Через некоторое время Токмак пал. В связи с тем что Байтик-батыр никак не мог взять штурмом Пишпек, он отправил своего брата Сатылгана за помощью к начальнику Алатауского округа Колпаковскому, находившемуся в крепости Верный.

К этому времени, установив порядок в управлении несколькими разбойными киргизскими кочевьями, полковник произвел рекогносцировку, а затем, перейдя реку Чу, взял кокандскую крепость Мерке. Теперь ему предлагали предприятие гораздо серьезней и важнее.

Кокандский Пишпек давно был настоящим бельмом на глазу, и штурмовать его все равно было надо рано или поздно. Сделать это совместно с влиятельными киргизскими вождями, конечно же, было несравненно легче.

Выслушав посланцев Байтик-батыра, Колпаковский ответил коротко:

– Я выступаю!

Когда кто-то из офицеров напомнил ему, что на поход нет указаний генерал-губернатора Дюгамеля, Колпаковский просто послал его ко всем чертям…

* * *

В это время в Петербурге произошли серьезные кадровые перестановки, способствующие нашему дальнейшему наступлению в Средней Азии. После выхода в отставку министра народного просвещения Евграфа Ковалевского, возражавшего против расправы с бунтующими студентами, с должности директора Азиатского департамента Министерства иностранных дел вынужден был уйти и его брат Егор Ковалевский. Вместо него был назначен добившийся за короткий срок крупных успехов на дипломатическом поприще граф Николай Игнатьев. Узнав об этом, военный министр Милютин перекрестился:

– Ну, теперь наше дело значительно облегчится.

Подчиненным министр объяснил доходчиво: