Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

В связи с тревожными запросами из Петербурга Безак предлагал немедленно занять дельту Амударьи и построить там серьезный форт, который дал бы возможность оказывать влияние и на Хиву, и на Бухару. При этом Безак пока не видел необходимости в походе на саму Хиву, опасаясь «упреков в завоевательных замыслах», находя нужным «сколь возможно долее поддерживать ее самостоятельное существование» как противовес Коканду и Бухаре. Вместе с тем Безак просил срочно помочь ему солдатами и финансами для занятия дельты Амударьи, подчеркивая, что в случае появления на этой реке английских судов уничтожить их можно будет только, вступив в войну с Англией. Ответ генерал-губернатора Оренбурга Милютин воспринял очень нервно.

– Письмо Безака лишний раз указывает на необходимость координации действий всех наших государственных органов и выработки единого четкого плана в отношении Средней Азии! – заявил он во время своего очередного визита к императору.

На это Александр II сделал удивленные глаза:

– А кто вам мешает, Дмитрий Алексеевич, выработать такой план? Право, я не пойму?

Скрепя зубы, министр промолчал. Только дома в кругу семьи он дал волю чувствам:

– Я бьюсь головой о каменную стену! Остальные только смотрят – расшибу я лоб или все же расшибу камень!

– Зачем же ты бьешься, родимый! – всплеснула руками супруга Наталья Михайловна, женщина домашняя и недалекая. – Поберег бы лучше голову свою, а вдруг мозги расплескаешь!

– Уже, кажется, расплескал! – безнадежно махнул рукой Милютин, направляясь в столовую. – Вели лучше подавать ужин!

Глава четвертая

А на повестке дня был уже Ташкент. Один из богатейших и огромных городов Средней Азии, он являлся неистощимым источником богатства для Коканда. Отними у Коканда Ташкент, и ханство сразу лишится денег, военной силы и влияния. Не взяв Ташкент, победить Коканд было нельзя. Генерал-губернаторы Безак и Дюгамель уже определяли будущую судьбу города. Если первый предлагал занять Ташкент и включить его в состав Российской империи, то второй считал более целесообразным добиться создания в Ташкентском оазисе самостоятельного ханства «под покровительством России».

Между тем решения Особого комитета, утвержденные 2 марта 1863 года императором, предусматривали пока лишь детальное изучение местности между передовыми укреплениями Сырдарьинской и Сибирской линий. Начальнику Аральской флотилии Бутакову поручалось исследовать течение Сырдарьи вверх от форта Перовского. Исполнявший должность начальника штаба Оренбургского корпуса полковник Черняев должен был провести рекогносцировку района от Джулека до города Туркестана и выслать «летучий отряд» к северным склонам гор Каратау до кокандской крепости Сузак. Западносибирские войска получили задание обследовать пути к Аулие-Ате (отряд полковника Лерхе) и дороги из Заилийского края по долине реки Нарын (верхнее течение Амударьи) в Кашгар (отряд штабс-капитана Проценко). Эти операции, проводившиеся исключительно с разведывательными целями, привели к неожиданному результату. Гарнизоны кокандских укреплений Куртка и Джумгала без единого выстрела сдались отряду Проценко.

Летом 1863 года, при приближении отряда Черняева к Сузаку, там вспыхнуло восстание против кокандских властей. Население Сузака заставило гарнизон сложить оружие и объявило о своем желании принять русское подданство. Решительный Черняев, взяв ответственность на себя, тут же «объявил Сузак с окружающим ее населением под покровительством России».

Это событие явилось отправным пунктом в подготовке к активным действиям против Кокандского ханства. Сразу же после этого подданство России принял многочисленный казахский род Чирчик. Вскоре за родом Чирчик в подданство России перешел не менее многочисленный род Бурукчи, кочевавший в окрестностях бывшего кокандского укрепления Куртка. Таким образом, в кратчайшее время к России присоединилась вся горная страна от крепости Верный до пределов Кашгарии. Имя Черняева появилось на страницах российских газет. Так взошла звезда нового талантливого полководца.

Михаил Черняев был личностью сильной и сложной, во всем всегда самостоятельный и упрямый в убеждениях. Сын участника войны 1812 года, он двенадцати лет поступил в Дворянский полк, откуда в 1847 году вышел в гвардию. Не довольствуясь гвардейской карьерой, поступил в Военную академию Генерального штаба. В стенах академии путь Черняева впервые пересекся с Милютиным, читавшим военную географию. Впоследствии их будут связывать непростые отношения.