Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

– Ребята! Ноги в руки и вперед! Надо наших спасать! – первым бросился в темный проем улиц штабс-капитан Абрамов.

За ним устремились остальные…

* * *

…Первое время после проникновения в город у Камеланских ворот, где расположился с резервом Черняев, все было более-менее спокойно. Сарбазы периодически атаковали из глубины улиц, но их легко отбрасывали назад. Однако с двух часов дня атаки противника резко усилились. К этому времени Черняев разослал почти все имевшиеся у него силы по окружающим садам и улицам, так, что, в конце концов, у него оставалось два десятка солдат, несколько казаков да обозная прислуга, занятая перевозкой раненых. Но и последних двадцать солдат пришлось послать кому-то в подкрепление. При этом защитники города избрали хитрую тактику. Они забаррикадировали все близлежащие к Камеланским воротам улицы и проулки. Эти баррикады пришлось отбивать штыками. Но со слабыми силами удаляться в глубь города было невозможно, поэтому Черняеву приходилось постепенно оставлять взятые баррикады и отступать к воротам. Так Черняев держался до 5 часов вечера, когда к нему, наконец-то, подошли отряды Абрамова и Жемчужникова. Прибывшие войска отбросили противника и зачистили ближайшие улицы.

В это время в глубине одной из улиц появилась депутация от торговцев и аксакалов города. Аксакалы размахивали белым флагом, заявляя о покорности всех торговцев и хлебопашцев Ташкента. Впрочем, они же сообщили, что на базаре, в центре города, собралось до пятнадцати тысяч защитников, которые поклялись на Коране умереть за веру и город. Тут было над чем задуматься.

– Пятнадцать тысяч фанатиков это слишком много даже для наших объединенных сил! – мрачно сообщил Черняев своим офицерам. – Они просто сомнут нас своей массой!

– Что же делать? – спросил подполковник Жемчужников.

– Зажжем дома полукругом от Камеланских ворот, чтобы отделить себя ночью огненной полосой от центра города, а там посмотрим.

Данная мера была необходима хотя бы потому, что к этому времени все уже едва держались на ногах. Предыдущую ночь никто не спал, затем все утро и целый день шел непрерывный бой, и теперь людям надо было дать время хотя бы прийти в себя.

Окружив Камеланские ворота со стороны города густой цепью стрелков с резервами, Черняев расположил отряд на ночлег в очень тесном пространстве вокруг ворот. При этом он даже позаботился о горячей каше. Спать же велено было поочередно. При этом артиллерийский огонь с нашей стороны не умолкал. Ядра и картечь несколько раз отбрасывали в глубь улиц пытавшиеся атаковать отряды фанатиков.

Прорываясь мимо горящих домов, кокандцы сразу же обнаруживали себя, после чего их просто расстреливали из пушек и ружей. После нескольких таких кровавых и бесполезных попыток противник прекратил атаки, но перестрелка не прекращалась всю ночь. А ближе к утру защитники города, сообразив, начали тушить дома, чтобы прорываться к нам под завесой дыма, но и эти попытки были отбиты.

* * *

Утром 16 июня Черняев отправил полковника Краевского с тремя ротами и двумя орудиями собрать сброшенные с барбетов орудия и взорвать цитадель. Улицы и переулки, по которым двигался Краевский, были снова заняты противником, и нашим опять пришлось штурмовать бесконечные баррикады и сакли. Однако поручение Краевский исполнил. Все неприятельские пушки были заклепаны и сброшены со стен, а крепостная цитадель взорвана. Выполнив задачу, отряд Краевского вернулся к Камеланским воротам.

А вскоре к воротам вышла новая депутация купцов с просьбой прекратить огонь.

– Наш город сдается на милость победителей! – восклицали купцы, воздевая руки к небу.

– Я не вижу среди вас аксакалов и почетных граждан! – ответил им опытный Черняев. – А без них какая же сдача?

– Лучшие люди города восстанавливают сейчас порядок, успокаивают чернь и обезоруживают пробравшийся в город кокандский сброд.

– Что ж, стрельбу я на время прекращу, но аксакалов дождусь, тогда и поговорим о вашей капитуляции! – здраво решил Черняев.

Ждать пришлось долго – до следующего дня. На наших, правда, уже никто не нападал, зато в глубине города все время гремели выстрелы и доносились крики – там кто-то с кем-то выяснял отношения и, судя по всему, выяснял серьезно.

Молодые офицеры были недовольны долгим бесцельным стоянием.

– Ваше превосходительство! Давайте еще раз ломанем в штыки и разом решим все проблемы! – уговаривали они Черняева.

Тот только отмахивался:

– Ни в коем случае, господа! Ни в коем случае! Восток – дело тонкое! Тем более наша задача не перебить все здешнее население, а сделать их нашими друзьями. Поэтому наберемся терпения и будем ждать!

Тем временем на подступах к Ташкенту наша казачья полусотня (39 казаков!) в яростной атаке разгромила пятитысячный отряд вражеских всадников, многие из которых утонули при бегстве через реку.

Наконец, утром 17 июня к Черняеву прибыли аксакалы с почетными жителями, заявившие, что передают Ташкент в руки России. Слушая их, Черняев прислушивался – стрельба в городе действительно прекратилась.