Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

– Я утверждаю, что вся будущность России – политическая, торговая и промышленная – находится только в Азии, а не в прогнившей Европе! Наше присутствие в Средней Азии будет несравненно большими ручательствами сохранения мира, нежели содержание самой многочисленной армии в Европейской России и союз с европейскими державами. Даже одна пехотная бригада у границ Афганистана станет спусковым крючком пистолета у виска Англии!

Так и не найдя понимания у Горчакова, опасавшегося, что слишком активная политика России вызовет создание против нее новой европейской коалиции, как это было во время Крымской войны, Игнатьев, в конце концов, решил покинуть свой пост в МИДе и перейти на военно-административную службу. Обрадованный военный министр Милютин тут же предложил ему престижную должность генерал-губернатора во вновь создаваемом Степном округе (в Заоренбургской степи), имея в виду, чтобы Игнатьев занялся там стратегической военной разведкой.

Узнав об этом, Горчаков возмутился:

– Хитрый Милютин ворует у меня лучшие кадры! Да, Игнатьев азартен и безмерно строптив, но он прирожденный дипломат и мы не столь богаты, чтобы разбрасываться такими кадрами. За Игнатьева можно с Милютиным и повоевать.

– А не слишком ли рискованно воевать с военным министром? – спросили его ближайшие сотрудники.

– Совсем нет! – усмехнулся Горчаков. – Он ведь о нашей войне никогда ничего не узнает!

Первым делом министр иностранных дел начал обрабатывать Александра II, чтобы тот назначил Игнатьева послом в Турцию. Когда же император заартачился, Горчаков пошел ва-банк и… пригрозил своей отставкой.

Наконец, Александр сдался и махнул рукой:

– Я не возражаю, но пусть решение примет сам Игнатьев!

Теперь Горчаков начал обработку Игнатьева, расписывая графу все преимущества его нового назначения:

– Имейте в виду, Николай Павлович, что Константинополь всегда будет важным центром международной политики и вы там принесете гораздо большую пользу России, чем в забытых Богом степях. Помимо этого, именно в Константинополе вы сможете серьезно повысить свой политический престиж и материальное положение. К тому же климат на берегах Босфора отличается в лучшую сторону от условий степного края. Думаю, последнее имеет значение для вашей жены и маленького сына.

Доводы министра были настолько серьезными, что Игнатьев сдался. 14 июля 1864 года он был назначен чрезвычайным посланником и полномочным министром в Турции.

* * *

Любопытно, что, несмотря на жесткое противоборство в ходе Большой Игры, оба ее научных центра – Королевское географическое общество и Российское географическое общество контактировали между собой.

Так, начиная с 1866 года начальник Большой тригонометрической съемки Индии полковник Уолкер регулярно направлял в Петербург все новейшие карты и географические публикации, посвященные Центральной Азии, получая, в свою очередь, аналогичные материалы из России. Обмен шел достаточно честный. Мы тебе – эксклюзив, ты нам – эксклюзив, вы нам – нечто второстепенное, мы вам – такое же…

При этом Уолкер состоял в личной переписке с начальником картографического отдела военно-топографического депо нашего Генерального штаба полковником фон Штубендорфом. В одном из писем Штубендорф поблагодарил своего коллегу за полученную от него английскую карту Туркестана и написал, что взамен направляет в Индию подборку новейших русских карт и публикаций, посвященных тем же районам.

Среди российских корреспондентов полковника Уолкера помимо Штубендорфа были известный исследователь Северного Памира А.П. Федченко и его жена, секретарь Русского географического общества барон Остен-Сакен, директор Пулковской астрономической обсерватории академик фон Струве, астроном А. Вагнер из той же обсерватории и некоторые другие.

В августе 1866 года директор Пулковской астрономической обсерватории академик Отто Струве направил в Англию таблицу географических координат, определенных в Центральной Азии его братом Карлом Струве, который незадолго до этого возвратился в Россию после длительной экспедиции по Туркестану, завершившейся семимесячным пленом в Бухаре.

Немного позднее академик Струве, для согласования результатов российских и британских магнитных наблюдений в Центральной Азии, отправил в Индию маятниковый прибор, использовавшийся в Пулковской обсерватории и в экспедициях на территории Туркестана. Этот маятниковый прибор затем был переправлен для юстировки в Лондон. Причем Струве предложил руководителю топографо-геодезической службы Индии воспользоваться стремительным продвижением друг к другу двух империй, чтобы воплотить в жизнь высказывавшуюся ранее полковником Уолкером идею продолжения индийского градусного измерения на территории Российского Туркестана.