Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

Между тем император не отходил от окна, но не понимая, в чем дело, все спрашивал: «Что такое? Что случилось?» Для того, чтобы выйти из этого положения, я обратился к тамошнему начальнику железной дороги, прося его, как можно скорее отправить поезд. Но и это еще не все. Во время следования императорского поезда Александр II передумал и приказал военному министру Милютину отправить в Яссы телеграмму следующего содержания: «Соизволяю повелеть Кузьминского простить и в крепость не сажать». Телеграмма в Яссы пришла, но было уже поздно – штаб-ротмистр кавалергардов Кузьминский закончил свой путь воина».

Глава четвертая

В конце концов, в июле 1867 года на новую вакантную должность генерал-губернатора Туркестана и командующим войсками Туркестанского военного округа после долгих раздумий Александр II назначил генерал-лейтенанта Константина Кауфмана. Вне всяких сомнений, эту кандидатуру предложил Милютин, давно знавший генерала по совместной службе.

Первый генерал-губернатор Туркестана являлся представителем русской ветви старого австрийского рода. Кауфман был прекрасно образован. В свое время он окончил Инженерное училище, после которого служил на Кавказе, получив там две раны в боях, заслужив Георгия 4-й степени и золотую саблю «За храбрость». В Крымскую войну, командуя саперным батальоном, Кауфман участвовал в осаде и штурме Карса, а затем по поручению кавказского наместника Муравьева заключил договор о капитуляции Карса с английским полковником Уильямсом. Впоследствии служил директором канцелярии Военного министерства, занимаясь вопросами реформирования и перевооружения русской армии. Чрезвычайно ответственный и способный Кауфман являлся членом всевозможных комитетов и комиссий по обсуждению и внедрению новых элементов военной организации. Годы деятельности на посту директора канцелярии были отмечены получением чина генерал-лейтенанта и генерал-адъютантскими аксельбантами. В 1865 году Кауфман был назначен генерал-губернатором Северо-Западного края и командующим войсками Виленского военного округа, где привел в чувство местную шляхту. На всех должностях Кауфман служил старательно и всегда был на отличном счету у начальства. Генерал-лейтенант М.А. Терентьев писал: «Человек большого ума и обширных знаний, Кауфман соединял с этим чисто русские взгляды на государственные задачи России, несмотря на немецкое происхождение». Немаловажная деталь – уже в зрелом возрасте Кауфман принял православие. Личная жизнь генерала также была удачной. Жена Юлия Морицевна подарила ему сына и дочь, которых генерал очень любил.

У Александра II были на Кауфмана далеко идущие планы. Вызвав его к себе, император был откровенен:

– Поручаю тебе, Константин Петрович, дело особой важности – Туркестан. Место сие от столицы столь дальнее, что решать вопросы придется самому и ответ за решения держать тоже. Трудностей там столько, что и перечислить не могу. Придется быть и хозяйственником, и полководцем, и дипломатом, и судьей. К тому же там за саксаулами мелькают английские бакенбарды. Так что надо быть настороже! Полномочия даю тебе самые широкие с правом объявления войны и заключения мира. Надеюсь, что справишься!

– Постараюсь оправдать доверие вашего величества! – склонил голову генерал-лейтенант.

Оставшееся до выезда из Петербурга время он тщательно готовился к новой службе, прочитав все, что смог найти о Средней Азии. Помимо всех других дел, Кауфман подыскивал художника, который мог бы хорошо срисовывать важные объекты. Кто-то и посоветовал ему взять молодого прапорщика Верещагина, увлекавшегося живописью.

В октябре, сдав служебные дела, Кауфман отбыл из столицы к новому месту службы. В Ташкент он поехал не прямо через Оренбург, а окружным путем через Семипалатинск, Сергиополь и центр новой Семиреченской области – крепость Верный. Сделал это Кауфман намеренно, чтобы за время поездки лучше вникнуть в местные дела, познакомиться с краем и обычаями. 7 ноября 1867 года генерал-лейтенант прибыл в Ташкент. Так началось его губернаторство, составившее одну из блестящих страниц в российской истории.

* * *

Назначение Кауфмана совпало со сменой английских послов в Петербурге. Сдававший дела Эндрю Бьюкенен, здоровяк с большой залысиной и окладистой шотландской бородой, пригласив на традиционный «файф-о-клок» сменщика, вводил его в курс дела.

– Вся собранная информации о новом русском наместнике в Азии говорит, что вскоре там нас ожидают большие неприятности! – говорил Бьюкенен, поливая клубничным вареньем поданный лакеем бисквит.

– Неужели этот Кауфман настолько агрессивен! – Новый посол Генри Уэлсли неторопливо налил себе из чайника в чашку обжигающего «Эрл Грея».

– Кауфман не агрессивен, а исполнителен! – вздохнул Бьюкенен. – По моим сведениям, император Александр намерен продолжить наступление в Азии, поэтому дни независимых ханств там сочтены. Если мы не вмешаемся самым решительным образом.

– Но ведь канцлер Горчаков дал гарантии о прекращении русской экспансии в Азии. – Уэлсли отпил глоток чая. – Неужели это была всего лишь уловка?