Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

Повстанцы были вооружены палками-союлами, плетьми и боевыми топорами-айбалтами. Решающее столкновение восставших с кокандской армией произошло в местности Самгар, расположенной между Маргеланом и Ярмазаром. Повстанцы приметили хитрость. Большая часть их скрылась в оврагах и ямах, а меньшая выступила навстречу кокандцам. Завязав сражение, повстанцы бросились бежать. Кокандцы начали преследование. В это время со всех сторон на преследователей бросились сидевшие в засадах. В последующей схватке кокандцы были полностью разбиты и с позором бежали. Одержав победу, повстанцы заняли город Маргелан, жители которого присоединились к восстанию.

Одновременно в Ура-Тюбе появился некий Рустам-бек, заявивший о своих претензиях на кокандский престол. Разгневанный Худояр немедленно направил в Ура-Тюбе войско, но взять город не смог. Более того, во время отступления он был атакован Рустам-беком и разбит.

Одновременно в борьбу за власть в Коканде вступил и прощенный Малля-бек, не простивший Худояру былых обид. В начале 1858 года Малля-бек занял кишлак Риштан восточнее Коканда. Вскоре туда начали стекаться все недовольные властью Худояра батыры, а таковых, учитывая крайне жестокий и сварливый характер хана, было немало. Поддержку на трон Малля-беку обещал и эмир Бухары, но реально помочь не мог – его войска все еще осаждали непокорный Ходжент.

Затем у стен Коканда произошло решающее сражение между двумя братьями, в котором Малля-бек наголову разгромил войско Худояра, после чего вступил в столицу ханства и был провозглашен ханом. Свергнутый Худояр с горсткой приверженцев в надежде на спасение бежал к своему старому недругу эмиру Бухары. Забегая вперед, скажем, что из своей эмиграции Худояр вернется лишь через семь лет с помощью бухарской армии. После одержанной победы новым ханом Коканда был провозглашен старший браг Худояра, Малля-хан. Киргизы и кипчаки возвратились в свои кочевья, а их вожди заняли места изгнанных вельмож Худояра.

В 1859 году подняли мятеж кочевники Центрального Тянь-Шаня, их манапы-вожди отказались платить налоги ханским сборщикам податей и объявили себя независимыми от Коканда. Особо агрессивно действовало племя черик во главе с манапом Турдуке. К нему присоединилось племя Тынымсеит. Повстанцы захватили и разрушили укрепление Куртка, а гарнизон разогнали. В течение четырех лет кочевники не признавали власти кокандского хана и его чиновников. Лишь в 1868 году английскому карательному отряду, состоявшему из полутора тысяч сипаев, удалось подавить население Тянь-Шаня. Крепость Куртка была восстановлена, а гарнизон усилен. Часть кочевников бежала в высокогорные районы, начав партизанскую войну.

В отличие от своего кровожадного старшего брата, Малля-хан проявил себя здравомыслящим правителем, умевшим быть милостивым. Так, заняв в 1860 году мятежный Ура-Тюбе, он не устроил там традиционной резни. Желая сплотить своих подданных, новый правитель издал закон, обязывавший сартов вернуть кипчакам часть их земель, отобранных во время недавней племенной резни. Впрочем, в его правление сильное влияние приобрели киргизские рода и кипчаки.

Малля-хан неудачно пытался наладить отношения с Китаем – кокандский посол был казнен властями пограничного Яркенда. В отношении России Малля-хан занял позицию откровенно враждебную, мечтая вернуть себе утраченные территории на севере. Правление Малля-хана длилось недолго. Уже в 1862 году Малля-хан был убит в ходе заговора и на престол был возведен пятнадцатилетний сын Сарымсака Шахмурад. До совершеннолетия хана его регентом-аталыком ханства стал киргиз-кипчак мулла Алимкул, кипчак по происхождению.

Все эти бесконечные мятежи расшатывали и без того не слишком крепкую кокандскую химеру.

* * *

Тем временем, содействуя дальнейшему развитию торговли со Средней Азией, российское правительство отменило пошлину на вывозимые в Бухару товары. После этого наш экспорт, по данным одной лишь Оренбургской таможни, за один год увеличился почти на 377 тысяч рублей. Особенно расширился вывоз металла и текстильных изделий. Казалось, все с азиатской торговлей будет прекрасно и впредь, но внезапно для всех ее рост прекратился, а затем и вообще упал.

Это серьезно взволновало оренбургского генерал-губернатора Безака, ведь явных причин для столь резкого падения торговли не имелось. В Средней Азии не было ни войн, ни особого разбоя, но объемы продаж с каждым месяцем падали. Никто не знал, в чем дело. Купцы пребывали в панике, чиновники пожимали плечами.

– Что ж, придется мне на старости лет стать еще и экономистом, – вздохнул Безак и, нацепив на нос очки с желтыми линзами, придвинул к себе отчетные бумаги и бухгалтерские счеты.