Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

Впрочем, о Игнатьеве все же не забывали и чем могли помогали. Вскоре пароходом «Америка» ему привезли только что отпечатанную подробную карту Приморья. Это был серьезный козырь, так как у китайцев никакой карты не имелось вообще. В пояснительной записке к карте значилось, что на текущий момент на огромных землях между Уссури и морем насчитывается всего 340 фанз и живет не более трех тысяч корейцев, китайцев, маньчжур, орочей, нанайцев и нивхов. Это значило, что весь Приморский край, по существу, являлся безлюдной пустыней. Для Игнатьева это послужило хорошим аргументом в затянувшемся споре.

Бесплодные переговоры шли почти год до конца весны 1860-го. Порой Игнатьева охватывало отчаяние, и он жаловался в письме отцу: «Боюсь, что меня отсюда выгонят либо запрут в тюрьму в Пекине».

Длинные вечера посол коротал чтением – изучил всю доступную литературу о Китае, что нашлась в библиотеке духовной миссии. Помимо уже действующей при миссии школы для мальчиков, Игнатьев организовал и школу для девочек местных христиан. С помощью православных китайцев посол составил за несколько месяцев подробную карту Пекина. «Честность и вежливость пекинского населения, сравнительно с простым народом европейских столиц, поражает меня», – писал Игнатьев в одном из личных писем.

Глава третья

Тем временем дипломаты союзников решили отправиться в Пекин, чтобы потребовать исполнения ранее заключенных Тяньцзиньских трактатов. Добираться в китайскую столицу дипломаты решили вначале морским путем до устья реки Байхэ, а затем поднявшись вверх по реке до Тяньцзиня, уже оттуда по суше добраться до Пекина. Однако, прибыв к устью реки Байхэ, союзники обнаружили, что разрушенные в прошлом году форты Дагу не только восстановлены, но и модернизированы, а обороной фортов командовал лучший из китайских полководцев – монгольский князь Сэнгэринчен, принадлежавший к 26-му поколению потомков Хасара (младшего брата Чингисхана). В 1853–1854 годах чингизид отличился в сражениях с мятежниками-тайпинами. В 1857 году Сэнгэринчен был назначен императорским уполномоченным по обороне Тяньцзиня. Теперь же возглавил оборону фортов Дагу.

Храбрый чингизид сразу же заявил союзникам, что никого из них в столицу не пропустит. Дипломатам он предложил высадиться в Бэйтане, находившемся в нескольких милях к северу, и уже оттуда следовать в Пекин сухим путем. Посланники сочли это оскорблением, заявив, что непременно желали доплыть до Тяньцзиня, и потребовали от нового командующего эскадрой контр-адмирала Джеймса Хоупа обеспечить им проход по реке силой. Когда же тот было замялся, английский консул Брюс приободрил нерешительного моряка:

– Сэр! Достаточно будет одного обстрела фортов для открытия входа в реку! Китайцы разбегутся от первых ваших ядер!

– Что ж, – нехотя согласился Хоуп, – может быть, и действительно пора прочистить горло моим пушкам!

Утром 25 июня 1959 года английские канонерские лодки двинулись, как и в прошлый раз, на назначенные по диспозиции места напротив фортов. Однако из-за быстроты течения и извилистости фарватера несколько канонерок сели на мель, в результате чего заняли свои места лишь к часу дня. После этого передовая канонерская лодка «Опоссум» двинулась к первому заграждению из железных рогаток и сумела сделать проход. После этого «Опоссум» с канонеркой «Плове» двинулись вверх по реке ко второму заграждению из бревен. Но как только они бросили якорь, форты с обоих берегов открыли перекрестный артиллерийский огонь. На этот раз китайцы стреляли на удивление метко, и вскоре палубы обеих канонерок покрылись убитыми и ранеными, причем сам адмирал Хоуп был ранен одним из первых выстрелов. Вскоре якорь-цепи канонерок были перебиты и их понесло вниз по течению.