Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

Затем в Шанхае высадился и французский корпус генерала Кузена де Монтебана – две пехотные бригады и батальон морской пехоты. Почти все офицеры и солдаты обоих корпусов – участники севастопольских штурмов. Значительно были усилены и эскадры союзников. Теперь под флагом вице-адмирала Хоупа имелись два винтовых линейных корабля, 17 фрегатов, 9 корветов и более семи десятков вспомогательных судов. Более шестидесяти вымпелов насчитывала и французская эскадра вице-адмирала Шарнэ. Помимо этого, для перевозки солдат, вооружения и припасов было зафрахтовано более двухсот крупных коммерческих судов. Это была армада, сопоставимая по количеству вымпелов с союзническим флотом под Севастополем. Фактически союзники готовились повторить Крымскую кампанию, но в восточном исполнении. Противник, правда, у них был на этот раз не столь упорный, как у стен неприступного Севастополя, но рисковать в Лондоне и Париже уже не желали.

22 апреля 1859 года союзные войска высадились на островах Чжоушань. В июне французы заняли Чифу, а англичане – бухту Даляньхуан (будущий порт Дальний), превратив их в свои маневренные базы. Китайские войска почти не оказывали сопротивления. Еще не вступив в бой, они уже теряли волю к победе. Теперь Грант и де Монтебан готовились к маршу на Пекин.

28 июля объединенный англо-французский флот и транспорты с войсками бросили якорь в бухте Шэлюйтян, в 17 километрах от Бэйцана, а 1 августа началась высадка экспедиционной армии. 12 августа союзники начали генеральное наступление в устье Байхэ. Впереди был очередной штурм фортов Даго…

* * *

Когда до Игнатьева дошли сведения, что англичане с французами готовят поход на Пекин, собирая войска и флот в Шанхае, он немедленно вытащил из шкафа свой дорожный кофр.

– Ну вот и пробил мой час! – объявил посол членам миссии и направился прямо в Шанхай.

Намерение русского посла поехать к врагам империи вызвало переполох в Пекине. Су-Шунь объявил, что русский дипломат может ехать только в Россию, а все иные пути ему заказаны.

– Имею соответствующее повеление своего царя и выполню его, чего бы это ни стоило! – дерзко ответил Игнатьев.

Бросать русского посла в застенки император Сянь Фэн не решился, но приставил к нему соглядатаев и усилил караулы у всех городских ворот.

Побег из китайской столицы Игнатьеву пришлось устраивать по всем правилам детективного искусства. 28 мая 1860 года носилки русского посла и несколько повозок посольства отправились к городским воротам, ведущим в сторону Монголии. Дальше начался спектакль. Именно в воротах «неожиданно» сломались оси повозок. Игнатьев поднял скандал и приказал носильщикам нести его обратно. В произошедшей толчее и суматохе, которую специально устроили сотрудники Русской духовной миссии, посол незаметно покинул носилки и бесследно исчез. Пока китайцы искали его следы в Пекине, Игнатьев незамеченным добрался до морского побережья, где его уже ждал клипер «Джигит».

Через несколько дней Игнатьев был уже в Шанхае. При этом он сразу показал, с кем союзники имеют дело. Когда английский фрегат поприветствовал входивший в бухту «Джигит» всего 13-пушечным салютом (посла полагалось приветствовать 17!), он заставил английского командующего принести извинения и выполнить положенное ему по должности количество залпов.

В Шанхае русский посланник познакомился с союзниками. Английскую дипломатию представлял там бывший губернатор Канады лорд Элджин, а французскую – барон Гро. Коллеги встретили русского коллегу настороженно и даже высокомерно, что неудивительно, учитывая разницу в возрасте. Лорду Элджину было тогда пятьдесят лет, а барону Гро – почти семьдесят! Игнатьеву, напомним, было тогда всего 28 лет.

Уже во время первой встречи с ними Игнатьев объявил:

– Господа! Я успешно решил все дипломатические дела в Пекине и теперь намерен стать нейтральным наблюдателем вашей войны с китайцами.

Союзники попали в щекотливое положение. С одной стороны, они прекрасно понимали, что Игнатьев является активным участником Большой Игры, но с другой – его лично знали английская королева и французский император. В конце концов, Игнатьеву разрешили остаться.

После этого началось общение. Лорд Элджин, мечтавший стать вице-королем Индии и считавший себя корифеем Большой Игры, на самом деле оказался высокомерным дилетантом. Уже после первого разговора с ним Игнатьев понял, что переиграет напыщенного лорда по всем позициям. Очень быстро Игнатьеву удалось убедить Элджина, что он присоединяется к экспедиции исключительно в качестве миротворца и добровольного помощника.

Барон Жан-Батист Гро оказался заядлым путешественником и фотографом. Вся предшествующая дипломатическая служба Гро прошла в Латинской Америке, поэтому о Востоке он имел самое отдаленное понятие. Кроме этого, к своим обязанностям Гро относился спустя рукава, ибо был одержим изготовлением… дагерротипов. Наплевав на здоровье, он часами колдовал над контейнерами со ртутью в ожидании образования ртутной амальгамы, а удачными снимками гордился, как генералы гордятся выигранными сражениями.