Битва за пустыню. От Бухары до Хивы и Коканда

О, эти дагерротипы, первыми запечатлевшими для потомков мгновения человеческой жизни! Это потом будут щелкать фотоаппаратами, как спусковыми курками, а в то время объективы открывали на долгих двадцать минут! Изготовление каждого дагерротипа было делом дорогим и очень сложным. По этой причине мастера дагерротипии почитались как маги! Именно таким магом был и барон Гро. Нащупав уязвимое место француза, Игнатьев быстро нашел к нему ключ. Не чуждый техническому прогрессу, он немедленно изобразил свою заинтересованность дагерротипами и сразу обрел в лице Гро собеседника, ну, а когда вызвался лично отполировать тонкий лист серебра на медной пластине до зеркального блеска, барон стал его наилучшим другом. Теперь Гро постоянно советовался с Игнатьевым, как ему лучше поступить в том или ином случае, и Игнатьев, разумеется, такие советы давал…

Вскоре коммуникабельный и ловкий Игнатьев наладил отличные отношения и с военным командованием союзников. Преисполненные холодного презрения ко всему остальному человечеству, британцы воспринимали его настоящим джентльменом и равноправным партнером, а французы вскоре начали считали, что русский генерал куда душевнее, чем надменные бриты. Для руководства англо-французской карательной экспедицией Игнатьев оказался и весьма полезным человеком, т. к. был единственным, кто хорошо знал Пекин. К тому же он был полезен и как политический советчик, т. к. только что прибыл из китайской столицы и был в курсе всех тамошних дел.

К середине апреля 1860 года в Печилийском заливе близ китайского порта Таку (что всего в 150 верстах от Пекина) собралась и наша Тихоокеанская эскадра, под флагом капитана 1 ранга Ивана Лихачева, в составе фрегата «Светлана», корвета «Посадник», клиперов «Джигит», «Разбойник» и «Наездник». Вот-вот должны были подойти посланные из Кронштадта корвет «Калевала», клипера «Абрек» и «Гайдамак», а также канонерская лодка «Морж». К Лихачеву за помощью и обратился Игнатьев.

Тот, разумеется, не отказал и любезно предоставил послу для удобства передвижения свой флагманский фрегат «Светлана». Командир «Светланы» капитан 2 ранга Чихачев, в соответствии с флотскими законами гостеприимства, отдал Игнатьеву свой кормовой салон. Игнатьев таким размещением остался доволен.

– Самое приятное, – смеялся он вечером в кают-компании, – что окна всегда с видом на море!

– Вы к нам надолго? – осведомился Чихачев.

– Это вынужденный отпуск, – уклончиво ответил Игнатьев. – Надеюсь, он не будет продолжительным.

Воспользовавшись возможностью, Игнатьев на неделю отправился в Нагасаки, чтобы посмотреть Японию. Политической необходимости в том никакой не было, было лишь любопытство.

* * *

К 10 июля Игнатьев на фрегате «Светлана», в сопровождении корвета «Боярин», клиперов «Джигит» и «Наездник», прибыл в район Печилийского залива, где уже собралась военно-морская армада союзников в двести вымпелов. Затем отряд русских кораблей, следом за эскадрой союзников, подошел к устью реки Байхэ. С борта фрегата «Светлана» граф Игнатьев внимательно наблюдал за штурмом англичанами и французами фортов Даго. Утром 21 августа высаженные на берег войска и артиллерия союзников начали обстреливать левобережный форт. Как и в прошлом году, обороной фортов командовал монгольский князь Сэнгэринчен. Поняв, что вот-вот начнется штурм, он приказал своим артиллеристам вступить в дуэль с противником, а китайские батареи с правого берега реки открыли анфиладный огонь по противнику, нанося большие потери французским войскам и вынудив их развернуть свои орудия против них. В это время на помощь сухопутным войскам пришли английские и французские канонерские лодки, открывшие огонь с моря. Около 7 часов утра в атакуемом форте взорвался пороховой погреб, но форт замолк лишь на пару минут, после чего возобновил огонь с прежней силой. Услышав взрывы, союзники начали штурм форта. На этот раз по пути им пришлось преодолеть под огнем два наполненных водой рва. Наконец, прорвавшись к основанию стены, англичане и французы смогли ворваться в форт. Внутри его завязалась рукопашная схватка. Как впоследствии выяснилось, в этом форте находился командующий Сэнгэринчен, который личным примером ободрял войска.

Из-за больших потерь и утомления войска атака следующего форта, находившегося у моря, была назначена обоими командующими на следующий день, но проведенная сразу же рекогносцировка показала, что подступы к нему хорошо укреплены. Тогда было решено двинуться в атаку немедленно, надеясь на панику, овладевшую китайскими войсками после только что понесенного поражения. Этот расчет оказался верным: едва союзники начали штурм, как на приморском форту был поднят белый флаг. На следующий день наместник Чжили согласился на капитуляцию фортов и правого берега, а также на открытие реки Байхэ для прохода судов союзной эскадры. Сэнгэринчен же увел основные войска в сторону столицы, чтобы прикрыть Пекин от грозящего наступления англо-французов.