Битва за Санта-Барбару

Тело затекло, но она боялась пошевелиться и потерять из виду призрачный маркер Алекса. Она не чувствовала, как судорога свела ее шею, не слышала голосов, раздающихся вокруг:

– Ей надо помочь. У нее судороги. У кого-нибудь есть иголка?

– Не надо иголки. Лучше массаж, – отметил англичанин по имени Лукас и вдавил пальцы в шейные мышцы женщины. От боли Алёна тут же пришла в себя и злобно зашипела:

– Что вы наделали, я потеряла с ним связь!

Британец извинился и поклялся про себя, что никогда больше не прикоснется к этой даме.

– Мы можем чем-нибудь помочь? – хором спросили Марго и Билл.

– Отвезите меня в горы, повыше, только быстро, – пролепетала Алёна. – Пожалуйста, скорее.

Билл поднялся и вытащил из кармана ключи от машины, но Урбанова решила, что поедет с Марго.

Подруга гнала, проскакивая на «желтые». Кто-то будто нарочно придерживал для них сигналы светофора. Уже через семь минут Урбанова сидела в позе лотоса на небольшой площадке в центре вершины ближайшей лысой горы и безуспешно пыталась установить потерянный астральный контакт с Алексом.

Прошел час. Задул ледяной ветер. Небо было чистым. Однако в холодной синеве предгорья буквально из ничего явилось огромное пышное облако с плоским темным дном и повисло низко над землей. Молнии метались в нем, озаряя изнутри яркими желтыми вспышками.

Подошла Марго:

– Нехорошая туча рядом болтается. Ты хочешь остаться здесь, или тебя отвезти?

– Поехали обратно, – кивком ответила Алёна. У нее не было сил говорить.

Когда они входили в конференц-зал, кто-то тотчас же выключил телевизор.

– (Хорошая реакция, – мелькнуло у Алёны. – Хоккеистом будет. При чем тут хоккеист?) Не надо. Не выключайте. Может быть, я его увижу.

Алекс дотащился до самого нижнего этажа. Дверь из него вела в коридор, а оттуда на лестницу «Си» и в подземные этажи. Удивительно, что вокруг было не так уж много людей.

– (Может, Урбанчик слишком мандражирует? Может, не стоило так суетиться и метаться? Ну не бежать же обратно, в конце концов), – вполне логично заключил он.

В минусовых этажах, действительно, все двери были открыты, и негустая толпа походным шагом двигалась по туннелю.

– В какую сторону, Алёна говорила, надо двигаться? На север? Где здесь юг, где север?

Он встал спиной к карте подземки, сообразил, где север, и изнеможённо потопал в указанном направлении.

– (Кстати, а когда она мне говорила, что надо идти на север? Вроде не по телефону. Интересно. Ну да ладно, какая разница).

Рядом с ним хромал красивый молодой человек. Глаза его были переполнены непониманием происходящего. Пережитый страх то сковывал его, то приводил в возбуждение. Находясь под впечатлением от увиденной драмы, он всё время бубнил себе под нос:

– Я только вошел в лифт, нажал на 101, а он тут же остановился. Свет погас. Но это ничего. Лифт-то стеклянный, всё видно, утро всё-таки. А потом они стали падать. Всё падают и взрываются, падают и взрываются.

– (Ну вот, сегодня уже третьего заело), – вздохнул Алекс. – Ничего, парень, прорвемся. Тебя как зовут?

– Дьюк.

– (Почти что принц. Теперь понятно, отчего такой красавец). Давай, давай! – он подхватил молодого человека под локоть. – Быстрее, быстрее! – как будто подчиняясь мыслям жены, поторапливал его Нахимов.

Они маршем преодолели туннель, поднялись по лестнице и побежали к выходу. Безмятежный солнечный свет больно кольнул глаза. Алекс оглянулся. Дымились обе башни. Вокруг надрывались сирены. Плакали, глазели, фотографировали, снимали на видео прохожие.

– Вам оттуда ручкой никто не машет и не позирует, чего снимать, – проворчал Нахимов то ли по-английски, то ли по-русски, то ли себе, то ли прохожим. – (Кажется, пронесло), – покачиваясь, он двинулся вперед по улице, все отдаляясь и отдаляясь от Всемирного торгового центра.

Перед взором Алёны предстало то, чего она боялась больше всего, но ни разу не формулировала эту мысль. Она была уверена: главное – не подавать судьбе негативных идей. Рок обожает претворять их в жизнь. Однако несмотря на все заклинания сбывалось самое страшное. На экране оседала первая, южная, башня, а за ней и вторая, северная. Бессердечные ведущие снова и снова демонстрировали падение высотных сооружений.

Урбанова взяла со стола холодную стеклянную бутылку пепси и хладнокровно, как боец гранату, запустила в экран. Телевизор рвануло, и всё разом затихло.

– Я оплачу ущерб. Давайте лучше помолимся, но не за упокой, а за здравие, – произнесла Алёна, чувствуя, что еще секунда, и она разрыдается.

Все послушно, беззвучно сели и погрузились внутрь себя. Чего-чего, а молиться в Америке умели даже ученые.

В поднебесье вдруг жутко захрустели башенные кости. Всё грохотало, стонало, и здание, только что покинутое Нахимовым, поползло вниз, оседая на землю.

– (Опять на меня всё летит! Когда же этот маразм закончится?) – мысленно взвыл Алекс, остановился и посмотрел назад.