Битва за Санта-Барбару

– Миленький, ну что же ты не звонишь? Откликнись. Я тебя очень прошу.

Поблескивая на солнце, вода мерцала, контуры расплывались, затуманивая поле зрения. Постепенно блики исчезли, и Алёна уже смотрела сквозь воду, как через дымчатое стекло. Размытые силуэты, похожие на топографическую карту, крыши домов и машин медленно проплывали в ее заблудившемся сознании. Она была не в состоянии разобрать, что это – явь или сон. Да и не хотела она ничего понимать. Алёна искала мужа и знала, что найдет.

Пошла игра в прятки между сознанием и подсознанием. Ей привиделась точка, но на сей раз она была не зеленая на черном фоне, а прозрачная, как малюсенькое пятнышко в затянутом инеем окне. Отверстие расширилось до размеров копеечной монеты и превратилось в дырку в мутном стекле. Через эту «линзу» всё стало отчетливо видно. Одного жалко, что уж больно миниатюрная, мало в нее помещается, трудно искать, но она разыщет мужа в этом большом городе обязательно.

Покинув кафе-убежище, Алекс без труда нашел ближайший госпиталь и определил туда окончательно потерявшего рассудок Дьюка. К счастью, врачи успокоили, заверив, что психологический шок должен скоро пройти.

– (Хорошо бы ему выздороветь побыстрее. Сколько ему лет? Ровесник нашему Афоне, может, чуть постарше?) – размышлял Нахимов, бродя по больнице.

Его тоже осмотрели, сказали, что из города вылететь нельзя, все аэропорты закрыты, поинтересовались, есть ли ему где ночевать, и предложили остаться в госпитале.

Алекс пошарил по карманам, но телефона не нашел. Чья-то услужливая рука протянула трубку и спросила, с каким номером соединить. Тот напрягся, но ничего не всплывало в памяти – ни один номер, всё было записано в мобильнике.

– (Растерял свои причиндалы), – пострадавший опустился на кровать и мгновенно уснул прямо так, сидя, чуть не свалившись на пол.

Заботливые руки уложили, раздели и протерли приятно пахнущей жидкостью всё тело. На следующее утро эти же руки принесли свежую одежду по размеру и аккуратно развесили в шкафу. Алекс не просыпался. Руки измерили давление и пульс.

– (Стресс еще не прошел), – решили руки и поставили капельницу с успокаивающим и физиологическим растворами, предназначенными поддержать организм.

Больница была пуста. Во время атаки практически всех пациентов выписали, готовясь к приему пострадавших. Врачи и медперсонал вышли по тревоге на работу. Подготовили операционные и столпились у входа в госпиталь в ожидании покалеченных жертв из башен. Но никто не приехал, ни одна машина скорой помощи. Пришел только Алекс и привел несчастного мальчика, совсем помутившегося сознанием от пережитого.

Тогда все дружно стали заботиться о Нахимове. Так дружно, что он проспал более трех суток.

Алёна была ну о-очень сообразительной и технически грамотной. Намучившись с «поисками» через придуманную маленькую линзу, она мысленно приспособила к ней длинный оптический световод с широким окуляром на конце. Дело пошло быстрее. «Рыскать» по городу стало легче. В конце концов воображаемый «видоискатель» остановился над крышей неизвестного дома и больше никуда не желал перемещаться. Алёна рассматривала черепичную крышу и никак не могла сообразить, что ее взгляд тут делает и почему не скользит дальше?

Очнувшись, Алекс взглянул на часы: 14 сентября. Он проспал три дня. Первое, что родил его мозг после пробуждения, был номер домашнего телефона. Он схватил трубку и ответил оператору, что должен срочно позвонить домой по номеру 222 56 98 и что это в городе Лавленд в Колорадо.

Урбанова не узнала звонящего.

– Алло! Алло! Я вас не слышу!

Тихий, слабый неродной голос сказал:

– Меня и не слышишь? Такого быть не может.

– Алёш, это ты? Ты жив? Ты жив! – набирала она обороты. – Я знала, ты выживешь, что бы ни случилось, ты будешь жить!!! Где тебя три дня носило? Я тут уже в коматозном состоянии, что, позвонить было трудно?! Господи, что я несу, где ты?!

– Мадам, всё в порядке, я в Нью-Йорке, в госпитале, – успокоил он.

– Что с тобой? Ты ранен? Какой госпиталь? Я сейчас же вылетаю, – Алёна забегала по квартире.

– Вылетать никуда не надо. Я не ранен. Просто привел сюда парнишку с психологическим шоком и сам уснул. Проспал три дня. Теперь проснулся. Всё позади. Извини, что не позвонил тебе. Напрочь забыл все номера телефонов.

– Еще бы, после такого стресса! Как ты себя чувствуешь? – она присела на диван.

– Я в полном порядке. Могу оставаться в госпитале бесплатно, пока не начнут летать самолеты. Говорят, что они пока над Америкой не летают, – он помолчал. – Афоня вернулся? Хотя что я спрашиваю, – молчание. – Похоже, что работа накрылась.

– А зачем нам Нью-Йорк? Летом жарко, зимой холодно и сыро. Не нужен нам этот город. Я никогда и не хотела туда переезжать, – отчаянно убеждала себя и его Алёна.

– Да… и я бы не смог теперь здесь жить после всего, что случилось.

Утром 17 сентября позвонил Нахимов:

– Вылетаю домой.

– Когда?! – глаза Алёны засветились от радости.