Битва за водку

После длительных сиротских разводов нам наконец выдали двенадцать билетов и предоплату за один концерт. Целой оравой мы двинулись в Одессу. Состав «Коррозии» и тусовки был такой: Паук – бас-гитара, Боров – гитара, вокал, Костыль – соло-гитара, Ящер – барабаны. В техмоб и группу поддержки входили: Лысый – звук, Рассыпнов – торговля мерчендайзом, Стас и Саня Люберецкие – безопасность, карлик Чёрный Хоббит и Кирилл Люцифер – шоу, два техника – такелаж и технические работы.

На вокзале нас провожала большая КТР-туса, выпили на посошок и отчалили в сторону Дерибасовской. Всю дорогу в поезде мы читали книжки, резались в карты и немного бухали.

На Одесском вокзале «Коррозию» встретил Юра Палец и ещё какой-то тип.

– Привед, Юрок! Не узнаю Одессы! У Рабиновича сгорела дача. Ну казалось бы, какое мне дело? А всё равно приятно. Ну что, поехали в гостиницу?!

Палец мрачно поздоровался и повёл нас на привокзальную площадь, там стоял дурацкий автобус из похоронного бюро, по всей видимости нанятый за три копейки.

– А вот теперь я узнаю Одессу!

Боров достал купленную в поезде книжку и прочитал:

– «Как вам эта погода? Мы с вами, Рабинович, наверное, не сработаемся…»

С самого начала всё было подозрительно, и я стал приставать с расспросами к Пальцу:

– Ну что, Юрок? Как солидно подготовился? Гостиницу и аппаратуру хорошую арендовал или фуфло?

Юра Палец постоянно воровато оглядывался, неестественно суетился и прогонял одесские заготовки.

– Я вас умоляю! Всё будет нормально, реклама бешеная, аппаратура самая крутая в городе. Сегодня первый концерт в семь. С гостиницей пока лажа, нет свободных нумеров. Но после концерта, даю палец на отсечение, вас сразу переселят в клёвое место. В «Ореанду»!

Разбойники Саша и Стас сразу дико напряглись:

– Во-во! Одного пальца уже не хватает! Наверно, уже где-то накосячил!

Люберецкий Саша достал тесак, провёл по лезвию пальцем и, подмигнув Стасу, выдал очередную заготовку в стиле «кошмар»:

– Стас! Думаю, нужно заточить нож, по всей видимости, у нас предстоит работа мясниками.

Юра Палец в ужасе отшатнулся, он, наверно, почувствовал холод гильотины и сырой земли. Все стали ржать, а Саня Люберецкий подпустил ещё жути:

– Юрок! Не переживай, всё будет очень быстро! Испугаться даже не успеешь! Чик, и уноси готовенькова!

Все снова стали ржать, мне пришлось успокоить побледневшего Пальца:

– Исаак, что ты такой грустный? Чё тебе бояться? Все же будет зае…сь? А?!

– Да! Да! Всё будет хорошо, ручаюсь!

– Ну, вот видишь! А боялся!

Через десять минут автобус подъехал к задрипанной гостинице «Цирковая» напротив вонючего одесского рынка. Кое-где висели афиши с надписью «Коррозия металла», светило весеннее солнце, чирикали воробьи (на сленге голубятников – жиндосы) и ворковали горлицы, это нас частично успокоило, и мы стали выгружать вещи. Вдруг из гостиницы выбежала целая кодла карликов, которые стали ловить такси и визжать писклявыми голосами:

– Такси! Такси!

– Сколько башляете?

– До цирка шапито трёшку платим!

– Залезай!

Примерно 20 карликов тут же набились внутрь тачки, шеф газанул и скрылся в переулок. Когда машина тронулась, из гостиницы выскочил ещё один карлик с мелкой собакой и стал кричать:

– Меня забыли, подождите! Меня! Меня!

Но машины и след простыл, тогда он сел на собаку и, как на лошади, поскакал в погоню:

– Но! Но! Эх, залётная! Гони, лошадка!

В этот момент из-под забора выскочил шелудивый кот, собака бросилась за ним в дырку под забор, забыв про седока. Карлик со всего размаха треснулся башкой об забор, упал в лужу и стал выть.

Я дал ему яблоко, а Костыль помог подняться из лужи:

– Везет же людям! Двенадцать рыл, могут за трёшку кататься!

Тем временем Юра Палец изображал кипучую деятельность:

– Так! Все нормально, сейчас я пока снял только один номер, но зато он просторный и в сталинском стиле. В этом номере жил Никита Михалков, когда снимал фильм «Рабыня любви», это только для ВИП.

Люберецкие снова дико напряглись:

– Что ж ты, сука, хочешь, чтобы вся толпа на двух койках кемарила?

– Да что вы, ребята! Там двенадцать коек, белье и все такое.

Юра Палец неестественно суетился, при этом он постоянно совал руки в карманы, чтобы Стас и Саша не видели его отрубленного пальца.

– Хер с тобой. Давай нам пока денег, а с гостиничкой разберёмся вечером. Автобус на концерт подгоняй к пяти часам.

Под пристальным взглядом Саши и Стаса я конфисковал у Юры 400 у. е., и мы отправились на третий этаж в михалковский ВИП.

Дикая картина предстала перед нашими глазами: все стены номера люкс были облуплены, тумбочки и полки были обгрызены мышами и клопами, а по стенам ползали гигантские рыжие тараканы. Тараканов было тысячи! На весь этаж был всего один туалет, причём одна кабина была с унитазом, а другая в виде деревенского сортира: говно летело вниз – ровно три этажа.

Также в кухонной комнате стояла газовая плита, от которой воняло жареной селёдкой и вонючим салом с перемешанным тухлым луком. Боров мрачно ходил по номеру и ох*евал: