Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана

Затем Луцци поведал, что Торсани тратил значительную часть денег тех, кому предоставлял кров, на закупки на черном рынке, а затем перепродавал купленное по более высокой цене, наживаясь на этом. Торсани и семью Рубимарка просили лишь предоставлять беженцам ночлег, но они, несомненно, извлекали из этого выгоду. Со своей стороны Луцци утверждал, что никогда не просил денег у тех, кому давал кров, но однажды евреи предложили его дочери 400 лир (примерно 30 евро в современном эквиваленте). Луцци не выбирал выражений, обличая поступки своих коллег Рубимарка и Торсани по отношению к евреям, находившимся под их защитой. Он упомянул и другого гвардейца, Оливьери, который собрал четырех человек, но взамен потребовал денег: «Он получал по две тысячи лир в месяц за проживание и питание. А от других он получал от 50 до 60 лир в сутки на человека. В начале у Торсани был гость, с которого тот брал 55 лир в день. Затем этот постоялец пришел в монастырь, где ему предоставили пропитание и ночлег за 900 лир в месяц»²².

Эти обрывочные сведения отражают практику, которая имела место не только в Риме, но и по всей Европе. Были альтруисты, которые из христианского милосердия пытались спрятать тех, кто попадал в беду, а были и те, кто без зазрения совести пытался на них нажиться.

* * *

Однако в ту долгую ночь, когда состоялся рейд, соседи услышали шум и сумели известить Святой Престол. По ватиканским коридорам началась беготня, стали стучать в двери руководителей. Вскоре была образована папская делегация, которая должна была прояснить ситуацию.

Возглавить ее было поручено команданте ди Гран-Кроче (кавалеру ордена Большого Креста) Энрико Пьетро Галеацци, делегату папской комиссии при государстве Ватикан. Его сопровождали монсеньор Амброджо Маркьонни, секретарь апостольской нунциатуры в Италии, и комендаторе Адольфо Солети, управляющий папской жандармерией²³.

Втроем они прибыли в аббатство на рассвете, когда оно все еще было оцеплено, а итальянская полиция в красной и желтой гостиных фотографировала перепуганных плеников с помощью магниевых ламп. Галеацци и его сподвижники были ошеломлены, узнав, что пленниками стали не только монахи и их гости, но и защитники аббатства, палатинские гвардейцы, которые были связаны и заперты в маленькой телефонной комнате.

Со всей уверенностью, которую придавал ему титул, команданте Галеацци потребовал разговора с начальником. Ему навстречу сделал шаг невысокий блондин и представился лейтенантом Кохом из СС. Смерив Галеацци надменным взглядом, он не дал ему сказать ни слова и сразу обвинил Ватикан в том, что он укрывал «евреев и предателей итальянского государства» в аббатстве и, «что еще хуже, переодел их монахами», чтобы их было невозможно найти. Кох также заявил, что в кельях монахов его люди нашли секретный радиопередатчик и стопки коммунистических газет и публикаций. Впоследствии монахи это отрицали, утверждая, что им подбросили эти материалы во время рейда.

Галеацци спокойно выслушал этот поток лжи, но отказался продолжать беседу с лейтенантом Кохом. Вместо этого он потребовал разговора с команданте Каруццо из итальянской полиции, о присутствии которого ему было сообщено. Каруццо подошел к нему. Скрывая свою ярость под маской церковной сердечности, Галеацци спокойно напомнил Каруццо, что вторжение в Ватикан, представляющий собой экстерриториальную зону, является нарушением международного права. Он попросил Каруццо объяснить свое присутствие во владениях Святого Престола и сказать, кто разрешил им войти. Имелся ли у него письменный ордер?²⁴

Каруццо стушевался. У него не было ни разрешения, ни какой-либо обоснованной причины находиться во владениях Ватикана. Он мог лишь пробормотать несуразные ответы.

Через несколько часов новость о нападении на аббатство опубликовала газета «Оссерваторе романо»²⁵. Очень скоро история «ареста генерала Монти, множества дезертиров, высокопоставленных офицеров и евреев»²⁶ была подхвачена всей итальянской и международной прессой²⁷.

Через 24 часа последовало первое опровержение со стороны Германии. Комендант рейха в Риме, капитан Майер, попытался минимизировать участие Германии, сделав следующее заявление:

«В обыске в монастыре в ночь с 3 на 4 февраля 1944 года не принимал участие ни один немецкий солдат и ни одна немецкая машина. Видимо, речь идет об ошибке тех, кто утверждает, что их видели»²⁸.

* * *