Бюро расследования судеб

– После войны, – вспоминает она, – Сталин в Ялте потребовал Польшу и получил ее. Союзники принесли польское правительство в изгнании и Сопротивление на алтарь хрупкого примирения. Предательство – для тех, кто отчаянно боролся с нацистами. Как можно забыть, что Сталин с Гитлером в начале войны разделили Польшу? Что Красная армия с другого берега Вислы наблюдала, как пылает Варшава, ожидая, когда весь город рассыплется в прах, а его население будет вырезано или депортировано, и только тогда перешла реку? Бойцы Внутренней польской армии просили вернуть их в строй. Сталин даровал им амнистию. Тех, кто ему поверил, запытали, бросили в тюрьмы или отправили в Сибирь. Другие предпочли снова укрываться в лесах для продолжения подпольной борьбы. Марек вступил в Национальные вооруженные силы, с их ожесточенным антикоммунизмом[33]. Много лет эти «проклятые солдаты» вели партизанскую войну с советским режимом в Польше. Летом сорок пятого Марека посадили в застенки Люблинского замка. К счастью, его будущий тесть имел неплохие связи с коммунистической интеллигенцией города. Это позволило Мареку избежать отправки в ГУЛАГ.

– Его будущий тесть поддерживал коммунистов? – удивляется Ирен.

– Скажем так: нужные связи позволили ему сохранить свой лесопильный завод. После войны страну надо было восстанавливать. Его дела тогда процветали. И у него была только одна дочь. Марек потерял все. Для него этот брак был нежданной удачей. Взамен он позволял тестю вести дела с коммунистами, не ссорясь при этом с его друзьями-консерваторами. Он вытащил партизана из тюрьмы и сделал своим наследником… Он этим не хвастался, но люди-то знали. Польское некоммунистическое Сопротивление было вычеркнуто из официальной истории. Сейчас все наоборот! Теперь царит настоящий культ «проклятых солдат». Особенно среди сторонников правительства.

– Их здесь много?

– Регион разделился, – Янина кривит губы. – Управляет областью тот, кого назначило правительство, а вот мэр в оппозиции.

С тех пор как в 2015 году победила партия «Право и справедливость», две Польши противостоят друг другу. Два непримиримых взгляда на историю и будущее страны. Янина признается: ее очень беспокоит, что дальше будет с демократией.

– Нельзя договариваться с реакционерами, – добавляет она. – Давайте не будем обсуждать эту тему, Ирен! Я вся киплю.

Ирен возвращает разговор к Мареку. А его дети знают, зачем она хочет с ними встретиться?

– Я сказала его старшему сыну, что вы разыскиваете информацию об его отце и его первой жене. Он рад, что вы приедете.

На следующее утро Ирен любуется видом из окна своего номера в отеле, наслаждаясь перерывом в работе со вкусом маленького отпуска. Замок утопает в переливах утреннего солнца, блестят ренессансные фасады и барочные колокольни. Она звонит Ханно – тот только проснулся, – чтобы похвастаться, какой красивый пейзаж и какой комфортный отель.

Негромкий стук в дверь – это Янина:

– Машина ждет.

Такси здесь стоят недорого, зато шоферы болтливы. Этот не переставая тараторит по-польски. Насмешливые глаза изучающе разглядывают Ирен в зеркале заднего вида. Они выехали из города в сельскую местность; здесь осень растеряла свои краски. Под низким небом стелются бескрайние снежные поля. На горизонте тянется темная и призрачная линия лесов. Лесопилка братьев Собеских – к югу от Люблина, в получасе езды. Ирен воображает в этих пейзажах Виту с маленьким Каролем.

Подъезжая, она сразу видит низкие кирпичные постройки и сборные домики в конце неасфальтированной дороги, кучи кряжей у грузовиков, груженных бревнами. Поодаль, в окружении цветников, которые в хорошую погоду наверняка выглядят роскошно, с нарочито хвастливым изяществом высится белый дом с колоннадой, увенчанный овальным окном. Такси высаживает их прямо у входа. Здесь их встречает Януш, сын Марека, очень приветливый. Ему около семидесяти, но держится молодцом. Пышной седой шевелюрой и усами он напоминает Ирен Леха Валенсу. Зычный голос, крепкое рукопожатие. Он говорит: «Не часто выпадает случай поговорить о моем отце». Из глубины дома доносятся громкие голоса. При входе Ян Собеский показывает им фото-сепию деревянного здания. Его прадедушка по матери, горделиво объясняет он, построил здесь первую лесопилку в 1910 году. Сейчас у обоих сыновей производства в трех местах и сто сорок работников, они снабжают древесиной главные строительные предприятия по всей стране, оптовые фирмы и столярные мастерские. Сегодня утром его младший сын должен был отправиться в далекий филиал, но старший, Владек, позвал нескольких друзей – их отцы воевали вместе с Мареком. Смущенная Янина переводит все это Ирен. Они предпочли бы побеседовать с собранием бывших бойцов с глазу на глаз. Что ж, теперь придется совместить.