Бюст на родине героя

Первым махнул лохматый детина. Он отказался от предложенного интеллигентом бутерброда с засохшим сыром, отер рот рукавом ватника и заулыбался. Интеллигент пить залпом не умел, свой стакан он пробулькал мелкими глотками, и меня при виде этого слегка затошнило. Сразу закусывать он тоже не стал, а сначала опорожнил бутылку мне в стакан и, надо отдать ему должное, не просчитался: уровень с точностью до миллиметра оказался таким же, как при первом и втором наливе, — чувствовалась рука мастера, глаз-ватерпас. Мне страшно было даже подумать, что сейчас придется влить в себя сто шестьдесят шесть — дальше идет периодическая дробь, одни шестерки — граммов сивухи, но глаза боятся, а руки делают: я опрокинул стакан, как бросаются в холодную воду. Это было нечто, мой желудок едва не вернул выпитое, но все же смилостивился, принял и не счел отравой: мне стало тепло и хорошо, хотя на глазах и навернулись слезы.

Интеллигент аккуратно разломил бутерброд пополам и половину протянул мне. Мы пожевали.

— Хорошо поправились, — произнес детина, продолжая блаженно улыбаться. — Может, пивком заполируем?

— А что? Дело человек говорит, ларек рядом, — сказал интеллигент и вопросительно посмотрел на меня.

Вино на пиво — диво, пиво на вино — говно. Вот как отвечает народная мудрость на подобные предложения. Но пивной ларек так или иначе входил в круг злачных мест, которые я намеревался посетить в поисках Степана. Пришлось согласиться.

Мы шли втроем по Болотной, и я думал о том, что давно надо было прекратить эти нелепые, никому не нужные поиски. Собственно говоря, после вчерашнего телефонного разговора с Шиком я так и решил. Если они пришли к тому, что Степан им не нужен, то мне уж и подавно. Слов нет, вернуть спившегося мужика к нормальной человеческой жизни, к жене Тамарке, к сыну Вове — дело благородное. Да разве всем поможешь — вон сколько по России-матушке достойнейших людей, по разным причинам спившихся, опустившихся, потерявших человеческое обличье. Нет, увольте, умываю руки. Поживу в своем полулюксе еще несколько дней, раз уж приехал, спокойно постучу на машинке и вернусь домой, а деньги Натану, разумеется, верну полностью. Однако утром, за завтраком я был вынужден изменить свое решение.

Людочка упорхала спозаранку, должно быть, отчитываться перед Маем, а я поднялся в буфет на третьем этаже и, взяв себе сосиски, сметану и кофе, принялся с аппетитом завтракать. Вскоре появился Олег и присел со своим подносом за мой столик. Аркашу сегодня он еще не видел, но звонил ему — нет ли какого задания. Да, задание есть, единственное, но серьезное: проследить, чтобы я оставил поиски и думать забыл о Степане. И вот что еще насторожило Олега, а после его рассказа и меня — Шик ни словом не обмолвился о своем разговоре по телефону с Натаном, это, скорее всего, означает, что никакого разговора не было, что он придуман Аркашкой. Спрашивается, зачем? Очень просто: дабы убедить меня в том, что у Натана изменились планы и мне в Энске делать больше нечего. А это зачем? Скорее всего, размышлял Олег, Аркашка сам напал на след Крутых, и я ему могу помешать. Чем помешать? Чему помешать? На эти вопросы у Олега ответа не было.

— По мне, дело это темное, — сказал Олег, когда я встал из-за стола. — Я в него мешаться не хочу. Поступай как знаешь. А для Аркана давай договоримся: я тебя не видел, ты меня не видел.

Я собрался пройтись по магазинам и, выходя из гостиницы, встретил сияющего Гришу. Оказывается, пока мы завтракали и вообще чухались, он, как всегда, вкалывал — натощак провел ответственнейшие переговоры с местными властями и добился-таки того, зачем сюда приехал. Ему пообещали через пару дней набить труповозку доверху сырьем — все чисто, на каждого жмурика справка с печатью судмедэксперта. После этого пулей в Москву и — за работу! Александр, который его совсем достал, наконец будет доволен. А помог ему, Грише, родственник бруклинского еврейчика — помнишь, я тебе о нем рассказывал? — тут у них все схвачено.

Битком набитая труповозка меня и доконала.

С самого начала в сумасшедших планах мести, которые вынашивал Натан, мне виделось что-то опереточное. Убийство как расплата за предательство — это еще можно понять. Но последующее похищение трупа, изготовление скелета, переправка этого скелета через океан — чистейшей воды оперетта, плохое кино. Такого в жизни не бывает, даже в жизни злодеев. Это просто нелепо.

Натан определенно жулик, вполне возможно, даже бандит, вероятно, якшается со всевозможными мафиями, но он трудяга, трезвый делец, у него хлебосольный дом, добрая жена Дорочка и выводок рыжих дочек. Ему глубоко предан нормальный, неглупый парень Олег — это о чем-то говорит. Да не может Натан всерьез задумать такое! Олег считает, что Натана подначивает Шик. Допустим. По вчерашнему первому впечатлению — знакомство в бруклинском кабаке не в счет — Аркаша в самом деле мерзейшая личность, но это вовсе не означает, что он способен на такое. Бред какой-то!