Бизерта

Приехав с линейного корабля «Генерал Алексеев», директор в сопровождении контр-адмирала Машукова, желавший посмотреть, как устроился в крепости открытый им корпус, поднялся в форт Джебель-Кебир. Осмотрев все казематы и помещения, вице-адмирал Герасимов выбрал себе скромную комнату, где попросил установить и застелить две койки.

– Вот здесь я и буду жить, – сказал он.

– А для кого же вторая койка? – спросил, удивленный решением директора корпуса, Машуков.

– А для жены моей, Глафиры Яковлевны, – ответил Александр Михайлович.

– Как для жены! – воскликнул Николай Николаевич. – Ведь мы же с вами решили, что женщин не будет в крепости!

– Она не женщина, – спокойно ответил директор.

– Так кто же она? – удивленно спросил Машуков.

– Она – ангел, – ответил Герасимов, и добрая, светлая улыбка озарила все его лицо. – Но раз уж мы так решили, я, так и быть, устроюсь внизу, в Сфаяте.

Именно в этом лагере весь личный состав преподавателей и обслуживающего персонала с их семьями, все эти 470 человек, составили маленькое самостоятельное поселение, которое будет жить деятельной жизнью под заботливым управлением вице-адмирала Александра Михайловича Герасимова. Старый моряк, вице-адмирал еще царского производства, крупный, сутуловатый, суровый с виду, он мог иногда поразить всех неожиданным, полным юмора замечанием.

Прекрасно понимая, что у воспитанников Морского корпуса уже не будет перспектив службы в качестве флотских офицеров, Герасимов делал все возможное, чтобы все-таки обеспечить им будущее. Поэтому под его руководством программы занятий корпуса были преобразованы для подготовки его воспитанников к поступлению в высшие учебные заведения во Франции и в других европейских странах.

Глава V Нежданный визит

Прибежавший рассыльный доложил:

– Ваше высокоблагородие, господин дежурный офицер просят вас подняться на мостик!

– Добро! Ступай!

Капитан 1-го ранга надел фуражку и не спеша, по-хозяйски, пошел на мостик.

– Господин капитан первого ранга! С флагмана передан семафор, предписывающий вам прибыть на «Генерала Корнилова» по вызову командующего! – взволнованно доложил дежурный офицер.

– К чему бы это, Владимир Аркадьевич? – обратился он к старшему офицеру, уже прибывшему на мостик.

– Понятия не имею, Степан Петрович! – пожал тот плечами, лихорадочно перебирая в голове возможные причины вызова командира командующим. – Вроде бы особых причин вызова я не вижу. Хотя, как говорится, хозяин – барин, – сочувственно посмотрел на него старший лейтенант, понимая, что срочный вызов начальника может обернуться для командира всем чем угодно.

– Ладно, с причиной вызова разберусь на месте, – решил командир и улыбнулся: – Семь бед – один ответ. Кажется, так учит народная мудрость, Владимир Аркадьевич? – и повернулся к дежурному офицеру: – Ялик – на воду! Плетнева – на весла! – приказал он.

Поднявшись с некоторым волнением по трапу на верхнюю палубу и отдав честь Андреевскому флагу на кормовом флагштоке, Степан Петрович был удивлен тем, что его встречал сам командующий в сопровождении командира крейсера капитана 1-го ранга Потапьева.

– Господин контр-адмирал, капитан первого ранга Чуркин по вашему приказанию прибыл!

– Здравствуйте, Степан Петрович! – протянул командующий руку для пожатия.

– Здравствуйте, Михаил Андреевич! – почтительно пожал тот руку адмиралу, уже поняв, что возможного нагоняя не будет.

И тут из-за спины командующего вышел улыбающийся контр-адмирал, которого Степан Петрович по причине волнения сразу и не заметил. Он замер, не веря своим глазам.

– Представляю: контр-адмирал Чуркин! – улыбнулся только краешками губ командующий.

– Андрюша! – наконец-то придя в себя, воскликнул Степан Петрович и бросился к старшему брату.

Они крепко обнялись.

Андрей Петрович повернулся к командующему:

– Извините, Михаил Андреевич, за столь бурное выражение наших чувств. Ведь пять лет не виделись. Да каких лет…

– Эх, Андрей Петрович! Да я бы многое дал, чтобы мы вот так же встретились и с моим старшим братом, – вздохнул адмирал. – Но это так, к слову. Сейчас же побеседуйте после длительной разлуки, а я вас буду ждать в своей каюте.

И командующий отошел от них вместе с командиром крейсера и флаг-офицером*.

– Ты, Андрюша, случайно, не в курсе дела, что так взволновало адмирала при виде нашей с тобой встречи? – озадаченно спросил Степан Петрович брата.

– Случайно, в курсе, Степа, – вздохнул Андрей Петрович. – Дело в том, что его старший брат после октябрьского переворота перешел на сторону большевиков. – Тот непонимающим взглядом посмотрел на него, ибо никак не мог уяснить подобного предательства. – Не удивляйся, братишка, но это, к сожалению, так. И в девятнадцатом-двадцатом годах он был командующим морскими силами советской России.

Степан Петрович подавленно выслушал брата и тяжко вздохнул:

– Вот что значит Гражданская война, Андрюша. Сын идет на отца, брат – на брата… Страшно и мерзко…

Тот задумался.