Бизнес

Появились мои маленькие друзья, закутанные до ушей, Дулсунг, Граумо и Покум (если я правильно разобрала их имена), и мы встали рядком, хотя из-за чужих спин им ничего не было видно. Дулсунг была самой маленькой; я посадила ее к себе на плечи. Она хихикнула и с размаху сомкнула липкие ручонки у меня на лбу, под черной меховой шапкой. Оба мальчугана посмотрели на нее с завистью, пошушукались, склонив друг к другу остроконечные шапочки, а потом каждый потянул за ближайшую к нему стеганую штанину и многозначительно указал на Дулсунг. Слегка поканючив, они добились своего и тоже были водружены на чьи-то плечи.

Похоже, все остальные увидели самолет раньше меня. На него стали показывать пальцами, раздалось несколько приветственных возгласов. Потом высоко вверху, немного в стороне, и я увидела крохотный кусочек металла на фоне серо-синих каменистых гор; а его темная тень задрожала на хребтах и перевалах, когда он, накренившись, стал падать на нас. Звук двигателей все еще терялся в ущельях.

Я подняла глаза на Дулсунг.

— Самолет, — сказала я ей, показывая в соответствующем направлении.

— Молет.

Самолет стремительно снижался, закладывая виражи и падая, борясь с ветром. Теперь он уже летел не прямо на нас, а пересекал небосвод под углом, над забитой льдом тесниной. Описав дугу с одной стороны города, он резко развернулся над каменистым руслом в низовьях реки и полетел обратно, опять прямо к нам. До меня дошло, что в день моего собственного прибытия ветер дул в противоположном направлении. Горбатый, почти квадратный в сечении самолет казался застывшим в воздухе, и теперь уже был слышен рев двигателей.

Покачиваясь, разрезая воздушные волны и потрясая крыльями, самолет будто пожимал плечами. Казалось, он опять промахнется и пойдет на второй круг, но тут он внезапно нырнул, ослепил блеском, и шасси с глухим стуком взрыло дальний конец поля, подняв облако пыли и гравия примерно там, где должны были стоять ворота. Все, видимо, восприняли это как знак, что пора аплодировать, — даже Дулсунг оторвалась от моего лба, чтобы пару раз хлопнуть в ладошки. Перекрывая этот шум, гул двигателя усилился, и создалось впечатление, будто самолет на бегу раскланивается, поджав переднее шасси и оставляя за собой серо-коричневый шлейф.

В кабине я разглядела обоих пилотов. И приготовилась сбежать. Двигатели взвизгнули, самолет вздрогнул и замедлил ход, а потом повернулся, слегка вибрируя, и замер, так и не въехав в штрафную зону футбольного поля, метрах в пятидесяти от меня.

Когда форточка пилотской кабины отъехала в сторону, а в образовавшееся отверстие был просунут шест с туланским флагом, я присоединилась к общей овации. На гравиевой площадке выстроилась очередь чиновников, которые собирались приветствовать повелителя; Лангтун Хемблу вывел «роллс» на боковую линию, рядом с парой джипов, а сам встал у задней дверцы с фуражкой под мышкой.

Первым из самолета, помахивая рукой, вышел принц. Его отлично подогнанное по фигуре темно-синее одеяние было скроено на манер традиционных стеганых брюк и куртки. Собравшиеся махали руками ему в ответ. Некоторые уже расходились — видимо, те, кто пришел посмотреть только на самолет, или бескомпромиссные республиканцы, разочарованные очередным благополучным возвращением монарха. Теперь вслед за принцем из самолета выбирались сопровождающие.

Я взглянула на Дулсунг. Ее грязные ботинки извозили мою стеганую красную куртку.

— Принц, — показала я.

— Ринс.

Сувиндер огляделся, словно в рассеянности, проходя мимо кланявшихся чиновников. Пока сопровождающие собирались сами и собирали свой багаж, он жестом подозвал Лангтуна Хемблу. Они обменялись несколькими фразами, потом Лангтун показал на ту часть толпы, где стояли мы, и оба принялись что-то высматривать, одинаково приложив ладонь козырьком. Ну не меня же, в самом-то деле?

Тут Лангтун выхватил меня взглядом из толпы, помахал и окликнул. Тронув принца за рукав, он указал в мою сторону. Стоявшие передо мной стали оборачиваться. Принц поймал мой взгляд, широко улыбнулся и тоже замахал, что-то крича.

— Черт, — выдохнула я.

— Черт, — отчетливо повторил надо мной тоненький голосок.