Бизнес – это глаголы и существительные, которые заканчиваются цифрами

Мы так и не нашли своего места в мировом разделении труда. В 90-е доходы бюджета от газа и нефти не превышали 6–8 %, а сейчас страна сидит даже не на игле, а на нефтяном колу – суммарная доля нефти и газа больше 55 %. Задача властей – использовать нефтегазовую ренту, чтобы захватывать внешние рынки. В 90-е Россия и Китай были на одинаковом уровне. Но что мы видим сейчас? Чанджи, который я помню с того времени, был деревенькой с 200 тыс. человек и земляными дорогами, а сейчас это мегаполис с 15 млн жителей, небоскребами и скоростной электричкой. Назовите хоть один город «нефтеносной державы», который так же преобразился. Мы ничего не сделали. Мы – самые активные ничегонеделатели.

А ведь возможностей выйти на внешний рынок было достаточно. Помню, лет 7–8 назад продавалась сеть немецких торговых центров Karstadt, причем недорого – за каких-то 20 млн долларов. Наши правители могли тогда вписаться в покупку Karstadt, затем на 5–7 лет отправить в Германию команду управленцев – набираться опыта и изучать спрос. Одновременно создавать в России институты, которые разрабатывали бы потребительские товары, востребованные за границей, а их производство размещать в Китае. Это был бы реальный выход на мировой рынок. Однако никто этого делать не стал. Зато примерно тогда же мы закачали в АвтоВАЗ около 60 млрд долларов. На эти деньги мы могли бы скупить всю автопромышленность мира. Но предпочли закопать их на Поле Чудес.

Есть ли польза от стартап-тусовок?

При слове «стартап» обычно представляется безумная творческая бизнес-идея. Но то, что рождается в головах наших стартаперов, трудно отнести к этой категории, часто это нечто вообще за гранью логики.

К примеру, недавно я был в Астрахани на одном форуме и массово пообщался с молодежью и подростками (назвать их молодыми предпринимателями просто невозможно). Мероприятие было с инвестиционной сессией, на которой эти молодые дарования должны были представить свои проекты якобы перед инвесторами. Я был шокирован.

Приходит человек лет 25–27 и говорит: «Хочу денег на то, чтобы провести международный фестиваль танцев». На вопрос, как он собирается эти деньги инвесторам возвращать, получаем гениальный ответ: это произойдет, когда в регионе разовьется туризм. И такую идею предлагает далеко не мальчик, который вроде бы должен понимать, что развитие туризма в крае – это одна история, а его фестиваль – другая.

Выходит девушка; она хочет в университете организовать обучение студентов, которые пойдут работать на предприятия, и их работодатели потом, может быть, вернут деньги за их обучение, когда эти студенты пойдут к ним работать. На первый же вопрос, какой смысл предприятиям возвращать деньги на обучение, когда готовый специалист к ним уже пришел, вразумительного ответа мы не получаем.

Стартап-тусовки развратили предпринимательскую среду. Единственное, что оттуда выносит молодежь, – то, что на халяву можно «срубить бабла». Несмотря на молодость, у них начинает проявляться логика совка: когда с ними говоришь о деньгах, первое, что они предлагают, – составить смету. Но смета – это расходы, ты про доходы расскажи. И вот этого не может почти никто. Если же проект называется социальным, это точно значит, что кто-то хочет потратить некоторое количество твоих денег и ни за что не отвечать.

Я пять лет слежу за подобными мероприятиями, и практически все, кто на них выступает, уходят с рынка или переходят в разряд тусовщиков, которые носятся с одними и теми же идеями годами и просят на них одни и те же деньги, – как правило, миллион долларов. Бредовых идей невероятное количество, но удивляет даже не это, а образ мысли. Авторы этих идей так и не вышли из образа Емели, за которого все сделает щука. Нежелание нести ответственность просто колоссальное. А ведь уровень личной ответственности – это первое, что должен развивать в себе предприниматель.

Возьмем поколение постарше – тех, кто уже имеет предпринимательский опыт и хочет открыть что-то новое. Здесь другая болезнь – желание найти голубую мечту и заниматься высокоинтеллектуальным бизнесом. На потребительском рынке типичная ошибка – метить в премиум. Рестораторов тянет на консоме с профитролями и водопадами, ритейлеров – на премиальные магазины в регионах. Опыт же показывает, что в любом бизнесе выигрывают туалетная бумага и бананы, а именно – массовый продукт. Я знаю, как продается электроника, продукты питания и еще масса всего. Компания Mercedes зарабатывает деньги не на S-классе, а на C-классе. Премиальный продукт – лишь предмет массового пиара. Секрет айфонов не в высоких технологиях, а в том, что они производятся на китайских фабриках тяжелым и низкооплачиваемым трудом. Но наши предприниматели продолжают верить в идею высокого бизнеса, как в Деда Мороза.

С новыми продуктами – то же самое. К нам регулярно приходят с каким-нибудь особенным испанским пивом, японскими соками и худшим обоснованием для бизнеса: «Здесь этого нет». Если нет, то вероятность 99,99 %, что это и не нужно.