Blackbird (ЛП)

Виктор снова поднял на него глаза — чудесного голубого оттенка, подернутые грустью и тенями беспокойства — при этом он внимательно изучал лицо Юри.

— Юри, если быть откровенным от сердца к сердцу, то позволь мне, пожалуйста, сказать сейчас одну вещь. Но если это не то, чего ты хотел бы, я клянусь, что больше никогда ее не упомяну.

— Да?

— Может, я слишком прямолинеен, и я не знаю твоих ожиданий, да и в книгах про Японию, которые я читал, такие вещи не упоминались, но… Ах, Юри, ты, конечно, должен знать, что я очень хочу поцеловать тебя…

Юри не ожидал, что Виктор признается в чем-то таком столь быстро, но именно простота самой просьбы поразила и очаровала его одновременно. Не предложение переспать или стать постоянными любовниками — только лишь поцелуй.

Юри целовал многих мужчин.

Он не ответил — только лишь снял очки, а потом переместил руку с плеча Виктора на его затылок, прежде чем сократить расстояние между ними и соприкоснуться губами.

Виктор издал маленький изумленный звук, и их носы столкнулись, когда он попробовал чуть повернуть голову. Найдя вторую ладонь Юри и схватив ее, он позволил их пальцам переплестись и в качестве эксперимента разомкнул губы. Юри подался к нему, испытывая первый вкус его рта на кончике языка, пока подушечки его пальцев выводили сумбурные узоры на шее Виктора. Юри ощущал его ускорившийся пульс под нежной кожей и знал, что в его собственной груди творилось то же самое. Мягко прикусив зубами нижнюю губу Виктора, Юри почувствовал, как в ответ был обнят одной рукой и притянут еще ближе. Ладонь Юри смещалась все ниже, пока не нащупала гладкую шерстяную ткань галстука Виктора, тут же схватившись за него. Стоило только немного потянуть на себя, как Виктор мягко простонал ему в рот, прижимая Юри еще ближе, пока тот не оказался практически сидящим у Виктора на коленях.

Все зашло намного дальше, чем просто поцелуй. Юри чувствовал на своих щеках трепетание его длинных ресниц, улавливал запах травяного мыла от его кожи и ощущал на языке сладкий жар его рта. Каждой частью своего тела он прекрасно понимал, что они уже сидели на кровати, и он мог бы легко смахнуть все документы и вжать Виктора в матрас, открывая дорогу много большему, чем только один поцелуй. Но в конце концов Виктор отстранился, тяжело дыша, и уткнул свой лоб в его. Их пальцы все еще были переплетены, и Юри улавливал его легкую дрожь. Но тот лишь сказал с задорной улыбкой:

— Я так предполагаю, что и тебе хотелось поцеловать меня?

— Ты делаешь слишком много предположений для того, кто почти не знает меня, — Юри сам не удержался от улыбки.

— Но я хочу узнать, — сказал Виктор, и его голос превратился из дразнящего в быстрый, волнительный шепот: — Я хотел познакомиться с тобой ближе с тех пор, как впервые увидел.

Юри закрыл глаза.

— Я знаю, что это опасно, — продолжил Виктор. — Я знаю. Но мы и так вместе рискуем жизнями, мы рисковали ими порознь годами. И я… меня уже три года никто не называл моим настоящим именем.

— Виктор… — само собой вырвалось у Юри, и снова губы Виктора соединились с его, на этот раз кратко и почти целомудренно, но будоражило это не меньше.

— Да, вот так… — кивнул Виктор, и даже с закрытыми глазами Юри ощущал его улыбку. — Не нужно ничего усложнять. Мы просто двое людей, которые занимаются одним делом, которые желают друг друга и у которых нет избытка других вариантов. Я не… Как ты там говорил?.. Не «вожу за нос» своих информаторов.

Юри слегка приподнял веки.

— И что, когда ты говорил другим мужчинам, что они — твой единственный вариант, это срабатывало?

— Ну да? — Виктор нахмурился, а потом вдруг усмехнулся: — Я всё забываю, Юри, что ты не солдат.

— Это не очень привлекательная для меня перспектива.

— Зато она позволяет встречать очень много интересных мужчин, — Виктор немного отодвинулся и поднял руку, чтобы погладить щеку Юри. — Даже если я бываю невыносим и отвлекаю их от работы.

— Я не против таких отвлечений, — рассмеялся Юри.

Тогда Виктор тут же нашелся и откровенно спросил:

— Тогда ты встретишься со мной здесь же завтра вечером?

***

Виктор не чувствовал такое волнение с тех самых пор, когда ему было шестнадцать и они с Димой Котиным делили палатку, пока их комсомольский отряд участвовал в сборе урожая. И хотя Дима был приятным парнем, с симпатичным лицом и нежными руками, ему было далеко до этого яркого, сногсшибательного агента из МИ-6, который говорил на пяти языках и наверняка побывал в постели у половины мужского населения Англии.