Бладшот

Кей Ти, помедлив минуту-другую, двинулась к выходу. Вот тут-то Хартинг и повернулся к ней снова. Неувязок ему сейчас вовсе не требовалось: на носу переговоры в Мехико. Амбициозный проект, но если все завершится успехом, перед ним распахнется уйма новых дверей. Однако для этого каждая деталь механизма должна работать как надо. Включая Кей Ти. Между тем Хартинг никак не мог избавиться от ощущения, будто она пытается надавить на него, заставить пойти на уступки. Когда-то того, кому удалось вернуть калеке способность ходить, а слепому – способность видеть, объявили Сыном Божиим. Теперь, сделай ты то же самое при помощи технологий, тебя назовут чудовищем! Лишить Дальтона ног, а Тиббса вновь сделать слепым Хартинг мог бы одним щелчком пальцев. И на месте Кей Ти хорошенько подумал бы, чего он в силах лишить ее, стоит только принять решение. Дерзкие речи и суровая реальность жизни, знаете ли, вещи очень и очень разные. В конце концов, демонстрировать независимость не так-то просто, если не можешь дышать.

Глава девятнадцатая

Нет, Хартинг не сказал бы, что нервничает, однако от этой встречи зависело очень уж многое, а хозяевам очень хотелось, чтоб он получил этот заказ. Перелет из Куала-Лумпура в Мехико был долгим, но как следует выспаться он так и не смог. В основном, обдумывал приготовленное предложение, вносил в него кое-какие последние правки. А Тиббса и Дальтона с радостью взял с собой – как для охраны, так и для эффектной, наглядной рекламы продукции «RST». Правда, Дальтона пришлось настрого предупредить, чтоб рта не смел раскрывать.

В Международном аэропорту Мехико посольство обеспечило доктору дипломатический статус. Охрану и таможенников он миновал без остановки – к немалому недовольству начальства аэропорта. Ожидавший на выходе бронированный джип повез его в Пальмас 555, в район Ломас-де-Чапультепек. В необруталистской архитектуре Хартинг всегда находил нечто умиротворяющее, но Пальмас 555… пожалуй, для него это было слишком. Здание выглядело, точно небрежно сложенная стопка бетонных книг. Скорее, скульптура, чем здание: чрезмерно много художественной выразительности при недостатке практичности и основательности.

Сопровождаемый Тиббсом и Дальтоном, Хартинг вошел в здание сквозь задние двери, а после лифт поднял их на десятый этаж. Увидев главу резидентуры в Мехико, Хартинг пал духом. Усы, ковбойская шляпа, темные очки – как будто фильмов с Бартом Рейнолдсом в детстве пересмотрел! Глава резидентуры ЦРУ выглядел, точно обрюзгший, махнувший на себя рукой ковбой. Устарелые представления о типично американской мужественности. Тревожный знак. От этакого реликта прошлого добра не жди…

«Ковбой» поднялся и подал Хартингу руку. Рукопожатие его оказалось крепким (Хартинг едва одолел соблазн продемонстрировать, насколько крепкими могут быть рукопожатия). Глава резидентуры указал на кресло напротив собственного. Другой обстановки, кроме складного стола, кресла главы резидентуры и кресла, предложенного Хартингу, в комнате не имелось.

– Интересное здание, – заметил Хартинг.

Собеседник обвел взглядом комнату.

– Знаете, отчего я люблю необрутализм? – спросил он.

Хартинг ожидал услышать акцент южных штатов Америки, но в голосе шефа резидентуры слышался, скорее, говор уроженца Среднего Запада, самых захолустных во всей Америке мест.

– Он напоминает о крушении человеческих душ в результате отчуждения, порожденного современной городской жизнью? – предположил Хартинг, опускаясь в предложенное кресло.

Шеф резидентуры молча взирал на него, и Хартинг сразу же понял, что совершил ошибку. Что с ходу выставил себя самонадеянным умником.

– В неармированном бетоне подслушивающие устройства размещать сложнее, – наконец пояснил шеф резидентуры.

– Как к вам обращаться? – спросил Хартинг.

Дальтон и Тиббс прислонились к противоположным стенам, как бы между прочим, однако держась начеку. Глава резидентуры окинул взглядом обоих, а к Дальтону пригляделся внимательнее, и, что необычно, вовсе не к механическим ногам бывшего «котика».

– Прах побери, сынок, – сказал глава резидентуры.

«“Сынок?” – удивился Хартинг. – Господи Иисусе, да этот тип – ходячий набор штампов!»

– Давай уж без церемоний, зови меня просто Джемисоном.

Хартинг мысленно вздохнул.

– Не знаю, много ли вам известно об «RST» и нашей… – начал он.

– Я знаю, кто ты и чем занимаешься, – оборвал его Джемисон.

Хартинг поставил портфель на колени, вынул бумаги с текстом предложения и выложил их на стол. Подняв взгляд, он увидел собственное отражение – вернее, пару отражений в темных стеклах очков. Хрестоматийный прием ЦРУ, сущая ерунда… однако это также было невежливо и вызывало легкое раздражение.

Зеркальные линзы качнулись книзу, в сторону предложения.

– Что это? – спросил Джемисон.

Ну и тон… будто бы он, Хартинг, кусок дерьма на стол положил!

– Технико-экономическое обоснование проекта, – пояснил Хартинг.

Джемисон снова поднял взгляд на него.

– Ты доверил то, о чем мы собираемся говорить, бумаге и притащил сюда?

Добавлять: «Ты что, идиот?» – ему не потребовалось. Это подразумевалось само собой.