Бладшот

– Итак, отправили меня с этой работой за моря. Снабдили уймой всяких игрушек, а главное – винтовкой с прицелами да лазерами любых сортов. Вот только природа… климат там для техники ужасно был неблагоприятен. И вот, когда дело вправду запахло жареным, вся эта техника меня подвела. Пришлось ее бросить, и остался я с краденым АК-47 да старым папкиным «тысяча девятьсот одиннадцатым»[11]. У старичков АК, знаешь ли, проблем куча, но, что ты ни говори, а когда было надо, он стрелял себе и стрелял, даже когда папкин «тысяча девятьсот одиннадцатый» спекся. Ну, одним словом, в подобном деле я уж давненько не бывал, но знаешь, что после этого начал брать с собой в поле?

– Нет, – сказал Хартинг, невероятным усилием воли заставив себя подыграть и с нетерпением ожидая окончания встречи.

– М-14, – отвечал Джемисон.

Заметив краем глаза одобрительный кивок Тиббса, доктор бросил на бывшего снайпера «Дельты» вопросительный взгляд.

– Винтовка старой модели, – пояснил ему Тиббс.

Задним числом Хартинг решил, что об этом, вероятно, мог бы догадаться и сам.

– Точно в яблочко, – подтвердил Джемисон, развалившись в кресле вольготнее прежнего.

– Мы предлагаем полное материально-техническое обеспечение, – сообщил Хартинг, хотя сам не понимал, зачем зря мозолит язык: ведь это – все равно, что разговаривать с кроманьонцем.

– А тебе не приходило в голову, что в тесном, сплоченном сообществе ваше материально-техническое обеспечение наверняка кто-нибудь да заметит? К тому же, купить с потрохами какого-нибудь обиженного на боссов сикарио[12], думаю, обойдется куда дешевле. Ты, видишь ли, не понимаешь этого мира и, судя по Будапешту, никогда не поймешь. Сюда не возвращайся до тех пор, пока меня не заменят, да и после моли Бога, чтоб мой преемник оказался дураком.

Хартинг молча взирал на него, мимоходом отметив, что от досады смял пальцами край металлической столешницы.

– Чего сидим? Конец разговору, – подытожил Джемисон, кивнув в сторону двери, которой Хартинг без промедления и воспользовался.

Глава двадцатая

В гостиничное окно, крадучись, проник первый утренний луч. Гаррисон, вздрогнув, проснулся, вскинулся, повернулся набок. Бросив взгляд на подушки, он обнаружил, что Джины рядом нет. Охваченный иррациональной паникой, неуместной в этой жизни оперативной паранойей, он поспешил сесть и принялся оглядывать комнату, пока не нашел на прикроватном столике записки.

«Отправилась раздобыть нам завтрак, скоро вернусь», – сообщали строки, наскоро нацарапанные на обороте счета.

Бритье Гаррисон полагал одним из столпов, краеугольных камней цивилизованной жизни. Вдруг из соседней комнаты раздался шум, заставивший его замереть. Всего-навсего тихий щелчок. Такой тихий, что вполне мог ему просто почудиться.

– Джина?.. – окликнул он, однако в этом звуке чувствовалось нечто вороватое, совсем не похожее на Джину, даже если б она старалась двигаться тише, чтоб не будить его.

Покосившись влево, Гаррисон дотянулся до зеркала и развернул его к распахнутой двери, ведущей из окутанной паром ванной комнаты в гостиничный номер.

Движение. Приглушенный треск очереди… только звук необычен. Стреляли не пулями. Отраженное в зеркале, лицо Гаррисона треснуло под ударами усыпляющих дротиков, но сам он уже скользнул в сторону.